Оруженосец

Вот Ман, ехидный Ман, который всегда умел хорошо пошутить, рухнул замертво, зажимая распоротое горло. Я видел слезы в глазах выживших близнецов и Рана, но они продолжали биться, не отступая ни на шаг. Лучшие ученики академии, даже они с трудом выдерживали натиск врага.

Вокруг то и дело погибали наши соратники, а число южан, казалось, ничуть не уменьшалось. Они перли и перли прямо на нас; мелькание лиц и блеск мечей смешались в сплошную круговерть. В глазах рябило от бесконечного движения.

Я ощутил, как постепенно усталость заволакивает сознание. Разум отключился, остались лишь голые рефлексы, вбитые на множестве тренировок. Уклониться, отбить выпад щитом, поднырнуть под клинок следующего, пронзить первого, чтобы не атаковал вновь. Опять уйти из-под удара, уже очередного противника, сразу, не снижая скорости, распороть ему брюхо. Вспомнил про второго, разворачиваюсь, и вовремя – тот уже замахивается топором, крича что-то нечленораздельное. Криво усмехнувшись, смещаюсь вбок, лезвие меча с легкостью находит горло врага, а со спины уже нападает следующий. Увернуться от этого, ударить щитом в лицо, превращая все в кровавое месиво, а затем резким движением отрубить голову. Какой-то шустрый поганец успел ударить мечом в бок, пробив ослабленные за время битвы звенья кольчуги. Кровь с готовностью побежала из раны, а во мне медленно поднималась ярость.

Удар сносит половину его руки. Враг кричит, зажимает обрубок целой конечностью. Не останавливаясь, пронзаю его мечом в сердце и иду дальше. Сзади, чуть поодаль, бьются оставшиеся братья: Кун, Вун и Ран. Я ощущал их своим развитым чутьем и знал, когда требуется помощь. Время от времени поднимал голову вверх и высматривал сэра Дарна. Он все еще был на коне, остервенело кромсал всадников и пехотинцев, не делал скидок ни тем, ни другим.

В такой мясорубке было неясно, какая из армий побеждает. Важным являлось лишь то, что нужно поскорее закончить бой. Потому как пальцы уже разжимают скользкую от пота и вражеской крови рукоять меча, пусть и мелкие, но все же раны, причиняют неприятную боль. Я ощущал, как кровь запеклась, стягивая кожу. Стоило резко дернуться, как раны вновь открывались и кровь весело стекала вниз.

Я потерял счет времени и очнулся лишь когда услышал дружные крики наших. Поднял голову и застыл от ужаса: сэр Дарн падал с коня, будучи раненным в плечо. Вот он медленно рухнул вниз, под ноги вражеским пехотинцам. Примерно в пятидесяти шагах от меня, но в текущих условиях добраться быстро не получится.

Однако все равно бросился в ту сторону, увеличив темп и кромсая врагов на части. Усталость отступила, часть заемной силы влилась в кровь, придав энергии. Я знал, что братья следуют за мной, прикрывая от недобитков.

Через каких-то две минуты удалось добраться до командора, снести окруживших его шакалов, но было уже поздно.

Сэр Дарн лежал на земле, глядя прямо перед собой, на голубое безоблачное небо. Его грудь была пробита в десятках мест, а лицо представляло собой один сплошной синяк. Стоило лишь взглянуть на него, как стало ясно, что командор больше не жилец. Тем не менее он еще дышал и, увидев меня, с трудом прохрипел:

– Кей! Мальчик мой!

Я опустился на одно колено, чувствуя, как слезы падают из глаз. Сэр Дарн улыбнулся, мягко, по-отечески.

– Не стоит плакать, парень. Моя смерть не означает конец всего. Ты это прекрасно знаешь. Как-никак, тысяча лет прошла с момента твоей гибели.

– Так вы знали, – выдохнул я, стирая слезы со щек.

Он качнул головой.

– Да. Догадался. К тому же утром довелось говорить с Чией. Она умоляла не пускать тебя в бой. Однако я все равно не послушался. Прости за это.

– Вам не за что извиняться. Вы всегда делали для меня все, что могли, и даже больше. Никогда мне не расплатиться за это. Спасибо! – произнес я.

Мой наставник коротко рассмеялся, на его губах выступили капли крови.

– Я не заслужил благодарности, ведь мог приказать тебе остаться. Ты нужен Конклаву, Кей. Нужен миру. Ты слишком ценен для всех нас.

– Почему? – крикнул я. – В чем моя ценность?

– Ты можешь остановить тьму, если познаешь себя. Оружие против тьмы скрывается глубоко внутри тебя. Помни об этом.

Сэр Дарн с трудом залез рукой в карман и вытащил на свет тонкую серебряную цепочку. На ней висел медальон в виде ворона, сидящего на ветке дерева.

– Возьми. Мой родовой знак. Я был последним из славного рода эл Кион, – с сожалением сказал он. – А ты единственный, кого я мог бы назвать своим сыном. И теперь я хочу, чтобы ты взял мое имя и прославил его на просторах Аонора. Будь сильным, Кей. Ты станешь славным рыцарем, вижу это очень ясно. Всегда помни о том, что я гордился тобой до последнего вздоха…

Он улыбнулся, а затем взгляд моего наставника и приемного отца навеки застыл. Его рука упала было вниз, но я вовремя подхватил ее, бережно опустил на землю, взяв цепочку с медальоном. Ворон. Родовой знак эл Кионов. Ворон был и на щите Низвергнутого в моих воспоминаниях. Видимо, это судьба. Жестокая, беспощадная, насмешливая стерва-судьба.