Оружейник

— Так бы давно, — буркнул я, закручивая крышку на пустой бутылке. — Тогда слушайте, ничего особенного я у вас не попрошу. Итак, первое. Наши государства объявляют перемирие сроком на год, можно больше, но я отдаю себе отчет, что разговариваю с представителем державы, сам смысл существования которой — установление единоличного правления по всему миру, так что заведомо невыполнимого не требую. Год. Дальше будет видно. Вы меня хорошо слышите?

— Слышу вас отлично, — откликнулся генерал Браун. — Я уполномочен подписывать такие важные документы, сэр… Но можете ли вы мне гарантировать, что не нажмете эту чертову кнопку в течение всего периода перемирия?

— Готов вам это гарантировать, — кивнул я, как будто генерал мог меня видеть. — И, разумеется, зафиксировать в договоре.

— Будем считать, что по этому пункту мы достигли согласия, — с облегчением вздохнул генерал. — Но, как я понимаю, у вас есть еще требования?

— А у вас нет? — язвительно осведомился я. — Напоминаю: в нашем плену — ваши высокопоставленные военные чины. Ну и один рядовой. Мне говорили, вы своих не бросаете. Или что-то у вас уже поменялось, люди вам не нужны?

Генерал Браун кашлянул.

— Да-да, — растерянно сказал он. — Как же, как же. Каковы условия выдачи наших соотечественников?

— Нам нужно от вас некоторое количество вещества "Темпоний", — стараясь звучать как можно увереннее, заявил я. — Сразу предупреждаю, что на вопросы о целях его применения отвечать не буду! Нам просто нужно триста миллилитров этого вещества. В ту же минуту, как я получу "Темпоний", на свободе окажутся генерал Хайвелл и рядовой Джонсон. Я даже готов взять на себя их доставку на родину. Полковник Пристли, я полагаю, сгодится для того, чтобы отвезти вам на подписание экземпляр нашего договора о перемирии, а вот генерала и Джонсона мы немного задержим у нас в гостях. Вас устраивает мое предложение, генерал?

Генерал Браун немного помолчал, посопел в передатчик, затем, судя по шороху жалюзи, снова подошел к окну, из которого открывался такой замечательный вид на маяк в сумерках.

"Любуйся буйками, любуйся", — злорадно подумал я. — "Может, станешь посговорчивее!"

— Вы не оставляете мне выбора, сэр, — наконец, произнес мой собеседник. — Я согласен. В таком случае, я ожидаю полковника Пристли с договором и вашей подписью. Как вы желаете получить свой экземпляр? Вас устроит отправка спецфлаером в тот же день? Вы можете прислать своего человека?

— Вполне устроит. А вместе с нашим экземпляром потрудитесь передать "Темпоний". На всякий случай напомню, что нам известны свойства этого вещества, и не надо даже пытаться втюхать мне что-то другое.

— Но, сэр, — удивленно прозвучал голос генерала Брауна. — Убей меня Бог, если я понимаю, в чем тут дело, но могу сказать, что вашего этого "Темпония" мне совсем не жаль. Не мое дело, что вы хотите делать с этим побочным продуктом производства топлива, но ваша загадочная русская душа не дает теперь и мне покоя. Почему вы считаете, что я должен вас обмануть, да еще в такой малости?.. Я все же человек слова, это вам подтвердит, кто угодно. Да вот спросите хоть генерала Хайвелла!..

— Меньше текста, генерал, — я снова ощутил голод и все возрастающее раздражение. — По окончании нашего разговора я лично отправлю полковника Пристли с договором к вам в Линкольн. Думаю, часа три ему хватит на дорогу?.. Стало быть, пока вы там подпишите бумаги, пока отгрузите нам "Темпоний"… В общем, я жду своего посланника обратно не позднее шести часов вечера текущего дня. Если условия окажутся невыполненными или выполненными ненадлежащим образом — ну… Вы, мне кажется, догадываетесь, что у меня нет ни одной причины быть джентльменом, если джентльмены ведут себя со мной, как… как не-джентльмены.

— Да, сэр, мне все понятно, — откликнулся генерал. — Со своей стороны, я даю вам слово, что к шести часам вечера у вас на руках будет подписанный нашим руководством экземпляр договора о перемирии сроком на один год, а также триста миллилитров "Темпония". Сию же секунду я отправлюсь доложить обстановку и приготовиться к встрече полковника Пристли.

— Отлично, сэр, — я устало прикрыл глаза. — Тогда разрешите откланяться?

— Всего доброго, сэр! Было чрезвычайно приятно осознать, что ваша великая страна снова возрождается. Это я говорю, как вы понимаете, от своего лица. Но надеюсь, однажды мы с вами встретимся не как соперники, а как союзники.

Я не стал отвечать на эти напыщенные слова и просто выключил связь.

* * *

— Пойду похаваю, — не обращаясь ни к кому конкретно, вяло сказал я.

Опять устал. Вымотал меня этот разговор. Да и вообще… Неужели сегодня, с получением "Темпония", наконец закончатся мои мытарства?!. Товарищ Сталин, вы там как, в сорок втором, небось меня заждались?..

— Герой! — прозвучал в тишине восторженный голос Искина. — Командор, блин, как жаль, что я не могу пожать тебе руку!..