Орлы в буре

Встретится ли Арминий с их армией и когда? Возможно ли, что штандарты

двух легионов, которые все еще находятся в руках врага, будут возвращены

этим летом? Могут ли восемь орлов замеченных накануне означать победу

Рима в следующем столкновении с германцами.

Дважды в течение дня Пизон оставлял Макулу на попечение Метилия и

прогуливался так непринужденно, как если бы находился в поселении в

Ветере, к центру лагеря. Огромный шатер Туберона располагался рядом с

палатками трибунов легиона недалеко от штаба. Под предлогом предложения

ставки на битву на следующий день Пизон поговорил с часовыми, дежурившими у палаток трибунов. Он не рискнул приближаться к солдатам у

шатра Туберона – чем меньше было улик, тем больше шансов, что его

никогда не поймают. «Это если все удастся», — подумал Пизон.

Настороженность и прямая осанка шести солдат, охранявших шатер

Туберона, окончательно убедили его в опасности того, что он собирался

предпринять. Тем не менее, он продолжал вынюхивать.

Как выяснил Пизон, часовых должны были сменить на закате, а свежие

люди будут дежурить до рассвета. Это открытие сформировало его план: лучше всего действовать, когда охранники устанут. Поэтому они должны

будут попытаться на закате, когда Туберон по долгу службы должен будет

находиться в штаб-квартире лагеря. Действовать ближе к восходу солнца

означает риск, что легат проснется и обнаружит в своей спальне одного из

своих солдат. Пизон не хотел думать, каким может быть наказание за такое

нарушение.

163

Их товарищи не знали ничего, кроме того, что пара отправилась «на

задание». Пизон надеялся, что их неведение защитит их в случае поимки.

Благополучие их товарищей по палатке, как мрачно предупредил Метилий

Пизона, будет наименьшей из их забот, если это произойдет. — Все будет

хорошо, — ответил Пизон, молясь, чтобы он был прав.

Незадолго до того, как они с Метилием собрались уходить, события

приняли неожиданный и драматический оборот. Пизон снова следовал за

Макулой и собирался добавить еще один теплый кусок дерьма к пяти

комочкам, уже скрытым в рваном куске ткани.

— Что это у тебя там?

Голос Тулла заставил Пизона вздрогнуть. Он повернулся, состроив

свою лучшую гримасу. — Подбирать собачье дерьмо – грязная работа, господин, но это лучше, чем стоять в нем.

— Хуже всего ночью, господин, босиком, — вовремя добавил

Метилий.

— Скилакс гадит, где ему вздумается, — понимающим тоном сказал

Тулл. Скилакс – так звали щенка, которого он спас вместе с Артио. Теперь

питомец Артио, Скилакс жил в гостинице Сироны. Каждый легионер в

когорте знал и любил это животное. — К когтям прилипает что-то ужасное, а?

— Да, господин, — согласились Пизон и Метилий.

Кивнув, Тулл оставил их наедине.

Пизон судорожно вздохнул.

— Мы еще можем передумать, — прошипел Метилий ему на ухо. —

Не будет никаких издевательств. Мы с тобой единственные, кто знает.

Пизон на мгновение заколебался, но затем, представив самодовольное

лицо Туберона и гнев легата на Тулла и его мертвого товарища Вителлия, выпятил подбородок. — Оставайся, если хочешь. Я иду.

— Да пошел ты, Пизон, — прошептал Метилий. — Ты не сможешь

сделать это в одиночку.

— Правда? — Сбросив металлический ремень в пользу простого

кожаного, который не насторожит часовых звяканьем, Пизон подхватил

сверток с дерьмом. — Я вернусь позже, — объявил он другим своим

товарищам.

Любопытные взгляды следовали за ним, но Метилий – нет.

Разочарование охватило Пизона, когда он прошел пятьдесят, а затем

сто шагов от их палатки. Метилий был проверенным соратником – он должен

был сопровождать Пизона, даже если тот с ним не соглашался.

— Ты тупой ублюдок, — прорычал Метилий, у его левого локтя.

Пизон в восторге развернулся. — Ты идешь?

164

— Один ты все испортишь.

Ухмыляясь, как сумасшедший, Пизон преодолел дюжину шагов, прежде чем суровая реальность снова обрушилась на него. — Если Туберон в

своей палатке, мы отказываемся от плана.

— Ясно.

— Мы уйдем если за палаткой кто-то будет

— Если кто-нибудь из часовых бросит на нас подозрительный взгляд, мы сдадимся.

Шансы на успех казались настолько ничтожными, что Пизон снова

заколебался. — Может быть…

К его удивлению, Метилий подтолкнул его. — Мы сделаем это. Ради

Тулла и Вителлия.

Пизон провел языком по пересохшему рту. Он прогуливался вдоль

задней части палатки Туберона, прижимая завернутое дерьмо к телу. Слева

от него была боковая стена большого шатра, составлявшего штаб лагеря.

Шагах в тридцати от него Метилий стоял на коленях и делал вид, что

завязывает сандалии у угла большой палатки; на самом деле он следил за

часовыми. По их расчетам, у Пизона было сто ударов сердца – теперь

восемьдесят пять – чтобы проникнуть внутрь незамеченным. Оказавшись