Орлы в буре

– остальное зависело от Германика. Понимая, что его судьба висит на

волоске, воин снова уставился в пол.

— Мне сказали, что люди… встревожены сегодняшними событиями,

— ни с того ни с сего сказал Германик. — Ты согласен?

— Я могу говорить только за своих солдат, господин, — сказал Тулл,

— но они немного не в духе. Беспокоится не о чем – не то, что прошлой

осенью. Они будут сражаться завтра, если это, чего вы хотите.

— Хорошо — Германик поднялся на ноги и размеренно кивнул воину.

— Я тебе верю. Тебя будут держать в лагере под охраной, пока не

прояснится твоя история. Если все произойдет так, как ты мне сказал, ты

будете хорошо вознаграждены. Если нет…

— Тысяча благодарностей, господин, — воскликнул воин. — Я не

солгал – вот увидите.

Вызвав преторианца, Германик приказал увести его.

Ожидая, что его тоже отошлют, Тулл был удивлен, когда Германик

сказал: — Пойдем со мной.

— Господин?

— Я иду в лагерь.

Тулл почувствовал первые признаки тревоги. — Сейчас, господин?

— Я хочу оценить настроение солдат, особенно ауксилариев.

Посмотреть, действительно ли сегодняшняя катастрофа повлияла на их

124

боевой дух. Это была катастрофа, — повторил Германик, когда Тулл

изобразил удивление. — Хариовальд был дураком, и из-за него погибло

слишком много людей. У него были четкие инструкции атаковать основные

силы армии Арминия и игнорировать уловки или атаки других вражеских

групп. Это была простая ловушка – ребенок мог бы раскусить ее – но тем не

менее он попался. Идиот.

Молчание было благоразумным вариантом, решил Тулл.

Через мгновение Германик усмехнулся. — Готов поспорить, ты бы

следовал моим приказам буквально. Он пренебрежительно махнул рукой, когда Тулл открыл рот. — Тебе не нужно отвечать. Если бы ты возглавил

атаку, мы бы праздновали победу. Так ты будешь сопровождать меня?

— Сочту за честь, господин. Возьмите мой плащ, — сказал Тулл, расстегивая фибулу. — Он достаточно грязный, чтобы принадлежать

обычному солдату.

— Тебе тоже нужно остаться неузнанным.

— Двое моих людей снаружи, господин. Я возьму один из их плащей.

— Я пошлю за ним. — Германик понизил голос. — Видишь ли, мы

собираемся уйти через заднюю часть палатки.

— Ваша стража, господин…

— А что насчет них? — В глазах Германика мелькнуло детское

ликование. — Мне ничего не угрожает. Ты будешь со мной.

— Да, господин, — сказал Тулл более уверенно, чем он чувствовал.

Если что-нибудь случится с Германиком, вина будет возложена на

него.

Глава XVII

Арминий придвинул свои сапоги ближе к огню и плотнее запахнул

плащ. Было поздно. «Приближается полночь», — подумал он. Редкое ржание

лошади, тихое бормотание из нескольких палаток и совиные крики с

окружающих деревьев были единственными звуками. Воздух был холодным

и мертвенно спокойным. Каждое облачко его выдыхаемого воздуха

поднималось прямо к чистому небу над головой. Там безраздельно царила

яркая бело-желтая луна, превращая звезды в точечки. Он просидел с Мело

несколько часов, обсуждая дневные бои.

Оба мужчины были разочарованы тем, что возможность была упущена.

Если бы остальная часть вражеской кавалерии попалась на уловку Арминия, легионы ринулись бы через реку к ним на помощь и были бы атакованы с

обеих сторон тысячами воинов, прячущихся на деревьях. Это была бы бойня.

Вместо этого уравновешенность Германика и дисциплина его солдат привели

125

к тому, что римляне потеряли только батавов, и несколько всадников, которые были убиты во время их эвакуации.

— Не все так плохо, — сказал Арминий. — Германику пришлось

отступить за Висургис намного быстрее, чем он хотел бы. По-моему, весьма

недостойный уход для военачальника – его войска увидят, как он карабкается

в безопасное место. Это повлияет на их боевой дух.

— Жалко тогда этого ублюдка из хаттов, а? — пробормотал Мело. —

Если его рассказу поверят, Германик узнает о запланированной нами атаке.

Арминий кивнул. Не так давно до них дошло известие от одного из

вождей хаттов о пьянице, которого изгнали за то, что он создавал проблемы.

Вместо того чтобы вернуться в свое поселение, он прокрался в сторону

римского лагеря. Позванный патрулем, видевшим его, он исчез в темноте.

— Если повезет, этот дурак упадет и сломает себе шею, — сказал

Мело, отхлебывая вино из бурдюка.

— Разумнее предположить, что он сейчас разговаривает с Германиком.

— Значит, мы отменяем штурм? — Большая часть вечера была

потрачена на распространение приказов Арминия. Более двух третей его сил

будут готовы нанести удар по римским лагерям до восхода солнца, а

остальные будут готовы устроить засаду врагу, если он сломается и побежит.

— Нет. Нам нужно ковать железо, пока горячо – вожди жаждут

сражаться, как и их воины. — Арминий сразу почувствовал на себе взгляд

Мело. — Прошлогодняя катастрофа не повторится, не беспокойся. Сначала я