Орлы в буре

бесконечным ожиданием. Время от времени он заставлял их проверять свое

снаряжение. Уже опорожненные мочевые пузыри приходилось снова

опустошать, но без ухода солдат с позиций. От тех, кто находился в пределах

досягаемости, донеслись громкие жалобы. Худшим нарушителем был Кальв.

Вместо того, чтобы обмочиться, его вырвало на спину легионеру впереди –

Пизону, который тут же поставил ему синяк под глазом. Тулл сделал вид, что

не заметил ссоры. Реакция Пизона была достаточно разумной. Удивленный, Тулл слушал, как Кальву в недвусмысленных выражениях рассказали, как он

будет чистить доспехи Пизона этим вечером. — Ты будешь продолжать, пока

он не станет блестеть ярче, чем в тот день, когда был сделан, тупое дерьмо.

Ты меня слышишь?

— Извини, — пробормотал Кальв, покраснев от смущения.

— Немного поздновато для этого, — прорычал Пизон. — Ты уверен, что там не осталось хлеба, не осталось последних кусочков овсянки

Кальв жалобно покачал головой.

Пизон отвернулся, и на несчастного Кальва посыпались свежие шутки.

Тулл сделал мысленную пометку притвориться той ночью, что он чувствует

запах рвоты от Пизона, будет это правдой или нет.

Время тянулось. Шум из-за реки продолжался, но нельзя было

разобрать, кто выигрывает, а кто проигрывает. Тулл решил, что германцы

удерживают свои позиции против кавалерии, потому что вспомогательным

войскам все еще не было приказано переправиться. Это было нехорошо –

римские всадники уже должны были одержать верх. По его опыту, длительные бои не были сильной стороной кавалерии.

Ауксиларии издали глухой хрип ужаса. «Все идет не по плану», —

мрачно подумал Тулл. Он больше не мог выносить напряжение. Приказав

Фенестеле взять на себя командование, он направился к ближайшему

промежутку между вспомогательными подразделениями. Менее чем на

полпути к их передним рядам, его глаза упивались жестоким сражением

кавалерии и пехоты, разыгравшимся на другом берегу реки, Тулл услышал, как трубачи с Германиком сигнализируют об отступлении.

116

— Что случилось, господин? — спросил Пизон, возвращаясь на свое

место.

— Черт его знает, — ответил Тулл. — Однако это нехорошо.

Несколько часов спустя по лагерю пронеслись версии того, что

произошло. Зная, что по крайней мере половина из них будет

необоснованными слухами, Тулл придержал свое мнение, пока не поговорит

с кем-то, кто был там. Задержавшись у главных ворот, он наткнулся на

знакомого, опциона, известного всем как Железный Кулак. Один из лучших

кулачных бойцов, которых когда-либо видел Тулл, он все еще был

чемпионом Ветеры в свои тридцать пять лет. По словам Железного Кулака, первые две группы кавалерии переправились через реку без происшествий и

нацелились на фланги врага. Вскоре после этого батавы прорвались по воде.

Под предводительством своего харизматичного и лихого лидера Хариовальда

они атаковали армию Арминия, после чего небольшой конный отряд

противника, оказавшийся застигнутым врасплох его наступлением, поспешно

отступил. Опьяненные батавы бросились в погоню, но это оказалась

ловушка.

— Когда они преследовали свою добычу в лесу на одной стороне

равнины, появились сотни воинов. Казалось, из ниоткуда, но грязь пряталась

среди деревьев, — сказал Железный Кулак. — Сначала это была резня, господин, но вы же знаете батавов. Они образовали круг и дрались, как дикие

звери. Многие из них погибли, но они уничтожили немало врагов.

Хариовальд пал вместе со многими из своей знати, но остальные его люди

держались, пока мы не прогнали врага.

— Неудивительно, что Германик отвел всех назад, — сказал Тулл.

— Он поступил правильно, господин, — согласился Железный Кулак.

— Для легионов не было места для боя, да и среди деревьев было больше

варваров. Но завтра будет другой день, а? Мы не допустим, чтобы одно и то

же случилось с нами дважды.

— Да, — сказал Тулл, радуясь тому, что их потери невелики, и гадая, какие указания поступят от Германика.

К ночи никто не прибыл, что неудивительно. Их командующий, должно быть, обдумывал свою тактику. Арминий был умным и коварным

врагом. Его армия могла исчезнуть к рассвету, стремясь найти другое место

для засады на легионы. Он мог заставить своих воинов вырыть ямы на

равнине для конницы, или даже атаковать римские лагеря.

Хотя было разумно посмотреть, что принесет завтрашний день, желание Тулла отомстить было раскалено добела близостью Арминия. Был

упущен шанс убить его во время противостояния с его братом Флавом. Битва

должна была состояться сегодня. Все еще раздраженный, когда взошла луна, 117

Тулл обосновался на участке укреплений, делегированном его центурии.

Было приказано удвоить обычное количество часовых; через каждые

пятьдесят шагов вдоль вала стоял лучник. Он смотрел в темнеющий мрак и