"Орлы Наполеона"

— Давайте по порядку, — сказал, закуривая папиросу. — Очевидно, вы хотели бы знать, что такое орден "Орлы Наполеона".

— Да уж ясно, что мерзость какая-то. Говорили мне, что во Франции по сей день полно рехнувшихся бонапартистов, а я верить не хотел, — процедил Сергей.

— Перед смертью на острове Святой Елены император Наполеон продиктовал секретное приложение к официальному завещанию, — начал Марешаль торжественно, не обращая внимания на прозвучавшую грубость. — Речь шла о создании тайной организации. Её целью было сохранить во Франции идеалы и дух бонапартизма. Отсюда вытекали главные задачи, рассчитанные на десятилетия: свержение Бурбонов, восстановление на троне династии наполеонидов, политическая и военная месть России. Полагаю, ненависть императора к вашей стране объяснять не надо. Раз уж именно Россия сокрушила Великую ар мию, а значит, и власть Наполеона… Пока всё ясно, не так ли?

— Ни хрена не ясно. Я-то тут при чём?

— Терпение, Серж, терпение… Исполнителями своей воли император назначил трёх генералов, последовавших за ним на Святую Елену: Бертрана, Монтолона и Гурго. Они-то и стали основателями ордена.

Голос Марешаля благоговейно дрогнул. "Ты ещё заплачь", — язвительно подумал Сергей, пытаясь расслабить верёвки, стянувшие ноги.

— Император был несметно богат и значительную часть своего состояния оставил на хранение доверенным банкам во Франции, Италии и Германии. Теперь эти средства поступили в распоряжение генералов-основателей. И распорядились они сокровищами Наполеона как нельзя лучше, — продолжал Марешаль. — В считаные годы организация была создана. Она охватила всю страну. В неё вошли тысячи, а со временем и десятки тысяч адептов. Это были аристократы, офицеры, парламентарии, коммерсанты, банкиры, буржуа — все, кому ушедший император был дорог, кто желал Франции возрождения былого величия и готов был служить этой грандиозной цели. При дворе, в правительстве, в провинциальных департаментах, в городах и деревнях — люди ордена действовали повсюду.

Увлёкшись, Марешаль повысил голос и даже взволнованно прижал руку к сердцу. Полное впечатление, что читал лекцию. Аудитория была самая что ни на есть благодарная: сообщники слушали почтительно, а Сергею и деваться некуда.

— Орден добился многого, — говорил Марешаль. — Ещё при жизни генералов-основателей была полностью решена первая задача. Свергли Карла Десятого, а потом и Луи-Филиппа. В обоих случаях восстания были организованы и оплачены "Орлами Наполеона". Династия Бурбонов потерпела крах. А орден посадил на трон племянника императора. Затем пришло время мстить. В Крымскую войну Франция рассчиталась с Россией за позор двенадцатого года, за отступление из Москвы, за разгром под Березиной[37]… — добавил жёстко.

Сергей с трудом удержался, чтобы не плюнуть Марешалю в лицо. О Крымской войне в их семье старались не вспоминать. Отец-офицер, израненный под Севастополем, всю жизнь после этого болел, да и ушёл до срока.

— Увы, Наполеон Третий оказался лишь тенью своего дяди, — с горечью продолжал Марешаль. — Его правление контролировали советники ордена. До поры до времени он прислушивался к их советам и действовал вполне успешно. А потом… потом голова закружилась. А как же! Победоносные войны, всенародная любовь, международное влияние. Франция снова возглавила клуб великих держав. Но длилось это недолго…

— Ну да. Против Бисмарка жидковаты оказались, — с издёвкой заметил Сергей.

— Придержи язык! — рявкнул Лавилье.

Марешаль поморщился.

— Оставьте, Жак, пусть говорит. Отчего не поболтать с умным человеком, пока есть время?.. Вы правы, Серж. Война против Пруссии стала фатальной ошибкой. Разгром страны, низложение Наполеона, переход власти к республиканцам… Ордену пришлось затаиться. Пришло время переосмыслить цели и задачи, завещанные императором. Но месть России оставалась во главе угла, и, к счастью, в этом нас поддерживает вся цивилизованная Европа.

— Интересно девки пляшут… А мы, по-вашему, что же, — вне цивилизации?

Марешаль наклонился почти к самому лицу Сергея.

— А вы, собственно, кто такие, чтобы претендовать на цивилизованность? — спросил брезгливо. — Страшная, дикая страна, и только. У вас и рабство-то отменили лишь тридцать лет назад. Кроме Петербурга и Москвы всюду грязь, бездорожье, беззаконие, пьянство, воровство. А русское воинственное варварство неистребимо.

— Знакомая песня, — бросил Сергей с усмешкой. — Помнится, пел мне её один английский дипломат. Вот только плохо кончил. Обидели его варвары-то…

Марешаль отодвинулся.

— Я с вами дискутировать не намерен, — отрезал свысока. — Для Европы вы враги — неизбывные и смертельные. Примите как данность. Так было, так есть и так будет. К сожалению, нынешнее правительство Франции, опасаясь Германии, пошло на сближение с вами. Такого предательства орден, разумеется, не допустит.

— Слова-то какие — "не допустит"… Да что вы можете? Кучка взбесившихся бонапартистов! — запальчиво крикнул Сергей. — Вы и живы ещё, потому что забились по щелям и сидите тихо! Вот и сидите себе. Кончилось ваше время.