Читаем Орленок полностью

Дома Геннадий уселся за стол, вырвал из тетради лист бумаги, взял химический карандаш. Задумался. Медленно вывел первые слова: «В подпольную комсомольскую организацию. От ученика седьмого класса Голенева Геннадия Ивановича». Погрыз кончик карандаша. Снова склонился над столом. «В нашем городе враг. Мы боремся с ним. И в такое время я не нахожусь в рядах комсомола! Я обещаю быть стойким, честное слово! Я борюсь и буду бороться, как умею. А придет время, прошу вас, товарищи, назвать и меня членом великого Ленинского комсомола. Г. Голенев».

Геннадий перечитал.

— Что ты там сочиняешь? — услышал он вопрос матери.

«Скажи ей, опять забеспокоится. Лучше не скажу».

— Да, так. Из-за гитлерюг этих и писать разучишься.

Геннадий поднялся по лестнице на чердак, осмотрелся. Увидел в самом углу треснувшую балку, засунул в нее заявление…

<p>На Лысой горе</p>

После бомбежки советские самолеты легли на обратный курс. В небо поднялись вражеские истребители. Завязался бой. Геннадий сидел на крыше, подняв голову вверх. Машина с черной свастикой начала падать, оставляя за собою дымный хвост.

— Фашист горит! Наш победил! — кричал тогда Геня не помня себя.

Но однажды сбили советский самолет. Он упал далеко за городом, Геннадий помчался к Вадиму.

— Вадим, там, — Геннадий махнул в сторону Лысой горы, — наш самолет упал. Бежим.

Заскочили за Мишей и напрямик, минуя проезжие дороги и вражеские контрольные посты, торопились к месту катастрофы. Вот они уже почти у цели. Но там, у догорающего самолета, хозяйничали гитлеровцы. Обшарив все, они уехали. Ребята подбежали к дымившемуся самолету, вернее тому, что было раньше самолетом. Возле него в обгоревших черных комбинезонах лежали два летчика.

— Мы их похороним, — решил за всех Вадим.

— Похороним по-настоящему, завтра. И с цветами, — Геннадий сжал кулаки.

Дорогой ребята выработали план. Голенев зайдет к Вале Зориной и через нее даст задание девочкам собрать цветы. Вадим и Миша придут на гору с лопатами.

Валя сама увидела в окно подходившего Геннадия, выбежала навстречу, потянула в дом.

— Что так давно не был? — Валя радостно смотрела на Геннадия. — Да ты садись, садись! — суетилась она, пододвигая то стул, то табуретку.

— Некогда, Валя, я по делу. Вот что… — Геннадий рассказал Вале о задуманном.

— Так идем к Нине Васильевне, там у нее девочки сейчас собрались. Еще бы немного, и меня ты не застал, — уже закрывая дверь, досказала Валя.

…В назначенное Геннадием время девочки с цветами, спрятанными в корзины, подходили к условному месту.

— Ну вот, хорошо, а то меня ребята заждались там.

— Геня, мы с тобой, — попросила Валя.

— А не боитесь?

Таня и Валя переглянулись.

— Ну ладно, идите по двое, чтобы не вызвать подозрений.

Геня и Валя первыми начали подниматься по дорожке, ведущей в лес.

Вадим и Миша ждали у свеженасыпанного холмика. Голые ветки кустарника свисали на могилу. Завидев Геню и девочек, Миша поднялся, замахал руками.

— Как ты долго, — упрекнул Вадим.

— Девочки цветы искали, пришлось ждать.

— Мы бегали на окраину города к садоводам и собирали по цветочку, сейчас ведь цветов уже мало, — оправдывалась Валя.

— А мне Толик помог. Он знает всех цветоводов своей окраины, — шепотком проговорила Таня, словно боясь разбудить тех, кого уже приняла земля.

— Когда вернутся наши, мы им памятник поставим, — Вадим встал возле холмика.

— И высечем на камне: «Здесь похоронены советские летчики. Погибли в воздушном бою в 1942 году». — Геннадий встал возле Вадима.

Девочки склонились над могилой, обложили ее венками.

— Когда хоронят героев, всегда салютуют их памяти. А мы… а мы давайте споем. Тихонько! — И Геннадий первый начал свою любимую песню:

Орленок, орленок, взлети выше солнцаИ степи с высот огляди.Навеки умолкли веселые хлопцы,В живых я остался один!

Песню подхватили.

Здесь на широком просторе она звучала как гимн смелым и храбрым.

<p>«Говорит Москва»</p>

В квартире Голеневых долго не зажигали огня. Вполголоса обсуждали слышанное днем: будто фашисты заняли Ленинград. Ольга Ивановна вздыхала и в который раз спрашивала: «Неужели это правда?» Геннадий сосредоточенно покусывал губу.

— Идея! У фрица в машине стоит радиоприемник. Хотите, он сейчас будет нашим? — Геннадий вскочил.

— Не дури, Геня, — строго оборвала его Ольга Ивановна.

— Ну, я осторожно.

— Нет!

Геня молча залез под одеяло и, прищурившись, наблюдал за матерью. На какое-то мгновение ему сделалось стыдно, что он причиняет ей боль, беспокойство. Мысленно раскаялся, обещал вести себя тише воды, ниже травы. Раскаяние было искренним, но не долгим.

Утром Геннадий решил окончательно: приемник у него должен быть!

…Следующая ночь выдалась ветреной и дождливой. Геня пробрался на старый двор. Вблизи скрипнула дверь, послышался легкий мужской кашель. В темноте выросла фигура мужчины. Геннадий притаился. Мужчина ушел.

Перейти на страницу:

Похожие книги