Орленок

А куда путь держишь?

— В Ставрополь.

Это слово будто магнит притянуло внимание Андрейки. Он было уже рот раскрыл, чтобы спросить, не знает ли Володя Геннадия Голенева, но, вспомнив наказ матери не вмешиваться в разговор старших, прикусил нижнюю губу и энергичнее начал крутить кукурузную ручную мельничку.

— Хоть вы мне скажите, долго ли нам тут трястись от страха, голодать и холодать?

Володя коротко ответил:

— Скоро!

— Спасибо за добрые вести. — Евдокия Антоновна повеселела.

— Ан-дре-е-й, — произнесла она звонким голосом, — иди слей Володе.

Андрей, кажется, только и ждал этого приглашения. В один миг он очутился возле гостя:

— Идемте в сени, помоетесь.

Зачерпнув деревянным черпаком воды из цинковой цибарки, Андрей терпеливо ждал, пока Володя скинет рубаху. Затем что-то вспомнил, осторожно поставил черпак на деревянную крышку, плотно закрывавшую ведро, и полез под лавку. Нашарил там жидкое зеленое мыло в стеклянной баночке, протянул его гостю.

— А вы из Ставрополя? Да? — не удержался Андрейка от расспросов.

Володя повернул мокрое лицо и добродушно улыбнулся:

— Ты был в нашем городе?

— Еще маленьким. Мамка на базар брала.

Володя хотел сказать, что и сейчас Андрейка не очень большой, но зачем же обижать мальчугана! А Андрейка, ободренный улыбкой Володи, продолжал расспрашивать:

— А вы не знаете Геннадия Голенева?

— Город большой, Андрейка, всех знать невозможно, — Володя взял застиранное вафельное полотенце, которое ему протянула вышедшая в сени Евдокия Антоновна. Она цыкнула на сынишку:

— Ты все с расспросами. Ох, Андрей, какой же ты у меня досужий. Ступай, занимайся теперь своим делом.

Андрейка шмыгнул в комнату.

Когда сели за стол, Володя спросил Евдокию Антоновну, не идет ли кто завтра в город: с попутчиками безопаснее было бы.

Евдокия Антоновна пообещала найти ему попутчиц.

— Может, там Геню встретите, передайте ему поклон от меня, — не выдержал Андрейка.

— Сам передашь, сынок. Пойдешь с Володей, соли принесешь, — Евдокия Антоновна ласково посмотрела на сына. Ее голубые, как чистое небо, глаза застлало облачко. В душу запала тревога. Если схватят Володю, не пощадят и Андрейку. Но усилием воли отогнала мрачные мысли.

Когда совсем стемнело, Евдокия Антоновна куда-то отлучилась. А утром протянула Володе справку о том, что он служит в сельской управе.

У разрушенного моста бывшей туапсинской железной дороги дежурили патрули. На женщин полицаи не обратили внимания, зато Володю с Андрейкой задержали. Кто такие, куда и зачем идете?

— Братишку веду в город, к доктору. Рвота у него частая. Извелся бедняга.

— А сам-то ты кто? — недоверчиво щупая глазами Кахнова, спросил полицай.

— Родня тебе по службе. В сельской управе служу, — и протянул полицаям справку.

Андрейка начал странно икать.

Полицай и не читал справку, махнул рукой, идите, мол.

Володя взял за руку Андрейку. Когда патрули не могли их услышать, рассмеялся:

— Ишь молодчина! Я уж испугался, когда ты начал икать, думаю, может, он и вправду болен.

— Будешь молодчиной… — ответил Андрей.

На окраине города расстались. Володя показал Андрейке, как добраться до улицы Подгорной, а сам заторопился домой. Чем ближе к дому, тем тревожнее на сердце. А что, если у них живут немцы? Им сразу же заинтересуются: кто, откуда и зачем?

Володя решил не стучать, а вот так, сразу, войти в дом. Он взялся за ручку двери, тихонько открыл ее.

Переступил порог. Никого. И, уже не таясь, прошел в другую комнату. На кровати лежала мать. Не помня себя Володя бросился к ней, обхватил ее за плечи.

— Сынок мой, родной! — мать трясущимися руками старалась крепче прижать к себе сына.

— Мама, что с тобой?

— Это пройдет, сынок. Все тот же радикулит.

Володя заботливо укрыл мать теплым одеялом, спросил, кто за ней присматривает.

— Валя Зорина. Ты должен ее помнить. Когда ты оканчивал школу, она переходила в седьмой класс.

— Ну как же, конечно, помню, — Володя встал, чтобы снять с себя пыльный пиджак, — такая черноглазая, с длинными пепельными косами?

— Да, да. — В голосе появилась тревога — Откуда ты, сынок?

— Мама, я ничего не могу тебе сказать, но ты не тревожься. У меня документы хорошие.

— Ну, тогда запри дверь, помойся и переоденься.

— Вот я сейчас приведу себя в порядок, — весело говорил Володя, — и поступлю в полное твое распоряжение.

— Но тебе нельзя выходить из дому! — Мать встревожилась.

— А кто же принесет воды, сходит на базар?

— Валя. Тебе все-таки лучше не показываться им на глаза.

Володя на мгновенье задумался.

— В том-то и дело, мама, что мне придется показываться…

Перед вечером в доме появилась Валя Зорина. В синем, наглухо застегнутом платье, она казалась особенно тоненькой, подвижной. Молча уставилась на Володю черными глазищами.

— Не узнаете? — улыбнулся Володя.

Лицо девочки тронула еле заметная усмешка.

— Почему же? Вы, Володя, сын Елены Павловны. Она только и говорит о вас.

…А в комнате Голеневых готовились слушать последние известия. Андрейка, освоившись в новой обстановке, сидел на табурете, засунув руки между колен. Геня включил приемник, и Андрейка увидел, как за узким стеклышком загорелся свет.