Орленев

копейки, комбинировать и вечно пугать труппу призраком бан¬

кротства и нищеты. Листаешь страницы журнала «Театр и ис¬

кусство» начала века и раз за разом находишь скандальные за¬

метки и письма по поводу антрепризы Шильдкрета с участием

Орленева и ответные письма Шильдкрета, относящиеся к 1902 го¬

ду (астраханский случай) и к 1903 году (батумский случай).

Первый скандал начался с сенсационной заметки о бегстве

труппы Орленева — Шильдкрета из Астрахани 19 апреля 1902 го¬

да. Если верить «Астраханскому листку», это была хорошо об¬

думанная и разыгранная как по нотам авантюра. Обещав наутро

после окончания гастролей расплатиться с долгами, антрепренер

ночью, под покровом темноты, соблюдая конспирацию, вместе

с труппой погрузился на пароход, следовавший вне расписания,

и скрылся в неизвестном направлении, посмеявшись над доверчи¬

выми кредиторами и рабочими сцены. Газета не пожалела кра¬

сок, а журнал «Театр и искусство» не устоял перед соблазном и

перепечатал эту криминальную историю, выдержанную в духе

приключений Рокамболя24. А две недели спустя тот же журнал

поместил пространный ответ Шильдкрета, утверждавшего, что

заметка в астраханской газете — плод вымысла ее корыстолюби¬

вых издателей. Доказательства он привел веские. Ни от кого не

таясь, заблаговременно Шильдкрет зафрахтовал пароход на удоб¬

ные для гастролеров ночные часы, еще днем отправил на при¬

стань громоздкий багаж, расплатился с теми, кому был должен,

получил паспорта актеров (по установленной процедуре), хранив¬

шиеся в полиции, и поздним вечером, сыграв напоследок «Ор¬

ленка», вся труппа на восемнадцати дрожках в сопровождении

двух ломовиков с остатками багажа отправилась па пароход.

Вместе с этим кортежем приехали на пристань для проводов Ор¬

ленева и энтузиасты из публики — их было человек тридцать25.

Какая же это тайна и какой Рокамболь? Просто издатели «Астра¬

ханского листка» потребовали у антрепренера большие деньги за

рекламу, он проявил твердость, не уступил, и они сочинили кле¬

вету. Нам теперь трудно разобраться во всех подробностях скан¬

дала, похоже, что тут Шильдкрета на самом деле оболгали. Од¬

нако дурной осадок от «астраханской интриги» у Орленева

остался.

Более громким был скандал в Батуме; теперь пострадали ин¬

тересы многих людей — всей труппы, антрепренера и самого Ор-

ленева. Все они жаловались друг на друга, обвиняли в легкомыс¬

лии и недобросовестности, писали в редакции газет и журналов,

просили о вмешательстве властей, вплоть до чинов полиции. По

газетной хронике и некоторым документам, сохранившимся в ар¬

хивах Русского театрального общества26, печальное это происше¬

ствие рисуется в таком виде. Последние месяцы 1902 года труппа

Орленева провела в поездках по России и к рождеству добралась

до крайней точки маршрута — Батума. Гастроли были нелегкие,

сборы едва покрывали расходы, только в Баку им повезло и дела

поправились. Труппа была недружественная, разбитая на партии

сторонников Орленева и сторонников Шильдкрета. Всю поездку

не прекращались ссоры, они возникали по любым поводам и от¬

равляли существование и правым и виноватым. В Батуме эта

распря достигла такого накала, что Шильдкрет решил навести

порядок и уволил актера Нечаева * как одного из зачинщиков

смуты.

Пароход из Батума в Новороссийск отходил в два часа ночи.

На пристань Орленев приехал в последние минуты, уже после

второго звонка, и, поднявшись на палубу, услышал крик: Шильд¬

крет требовал, чтобы Нечаев убрался с парохода, потому что

труппа объявила ему бойкот. Нечаев пытался протестовать, но

билета у него не было и выбора тоже не было. Вслед за ним со¬

шел на берег и возмущенный Орленев. Он был пьян после про¬

щального ужина, устроенного батумскими почитателями его ис¬

кусства. Но я думаю, что если был бы трезв, то поступил бы

точно так же; человек импульсивный, он всегда заступался за

тех, кто терпит обиду, не думая о последствиях своих поступков.

На этот раз последствия были драматические: пароход ушел, и

труппа, специально подобранная для репертуара гастролера,

осталась без дела. Журнал «Театр и искусство» напечатал тревож¬

ную заметку: «Нам телеграфируют из Феодосии — Орленев бро¬

сил труппу. Оставил на произвол 28 человек»27. И это ведь

правда! Проснувшись утром в батумской гостинице, Орленев по¬

нял, в какое положение попали его товарищи, наскреб какие-то

деньги и перевел их в Новороссийск, не зная, что из-за бушевав¬

шего несколько суток шторма актеры попали в Феодосию, где

долго перебивались с хлеба на воду. До конца своих дней Орле¬