Орки: Отступая от края. Часть 2

Пройдя по извилистым переулкам, мы подошли к круглой хижине, у входа в которую на суковатом, вкопанном бревне висели выбеленные под солнцем черепа орков и зверей. У входа стояла пара уруков покрепче, с копьями в руках. Увидев нас, они потянули в разные стороны висевшие над входом старые шкуры медведей. Старуха первой нырнула в темную нору входа, тихо загремев там чем-то. Наклонившись я последовал за ней, на входе висела ширма из тонких ремешков с продетыми косточками. Раздвинув ее, я шагнул внутрь.

В середине дома, в сложенном из камней очаге тлели угли, освещая обстановку. Стояли по кругу у стены земляные полати, едва застеленные рваными циновками. Стены над ними были раскрашены грубыми узорами и украшены висящими на деревянных колышках очищенными добела черепами. В основном орочьими, реже крупных животных и совсем редко человеческими. И только они висели одним рядом за спиной сидевшего лицом ко входу Углука. Он сидел на плоском камне, застеленном рваными шкурами. Сбоку от него на полу на циновке была еще одна шкура, на которую и уселась старушка. Прямо перед ними стоял обрубок бревна, тоже застеленный шкурой, на который и указал рукой Углук. Орки обычно не откладывают нерешенные вопросы, и Углук не был исключением.

— То, что ты сказал щенкам, это правда?

— Да.

— Ты хочешь сохранить род Урук, не взять в свой род, а сохранить наш.

— Да.

— Почему?

— Если я скажу, что я так хочу, ты мне поверишь?

— Нет.

— Тогда зачем мы тратим впустую слова, — я покосился на сидевшую с закрытыми глазами старушку и продолжил, — если это все, то я пойду.

— Постой, — Углук выглядел растерянным и, тоже покосившись на старуху, наклонился ко мне, — ты сказал, что твой клинок — черная орочья сталь, это правда?

— Да.

Сунув руку за спину, Углук вытащил свой клинок и протянул его мне рукоятью вперед.

— Возьми его в залог моего доверия тебе и позволь с твоих рук увидеть твой клинок, — увидев, что я удивленно приподнял бровь, он усмехнулся и добавил, — я скоро уйду к Темному, мой край уже близок, — он кивнул на свою ногу, — хочу перед смертью увидеть настоящий орочий меч.

Отведя от себя его руку с клинком, я встал и, вытащив свой, двумя руками протянул ему свой. Приставив к ноге свое оружие, он осторожно взял двумя руками мое и поднес его к своим глазам. Осмотрев клинок по всей длине лезвия и мельком взглянув на рукоять, повернул клинок и, повторив осмотр, глубоко вздохнул, склонив голову, протянул его мне. Мы посидели молча несколько минут. Потом он поднял голову и, глядя мне в глаза, произнес.

— Я не видел ничего более, — он помялся, подбирая слово, и наконец выговорил, — красивого. И смертоносного.

— Я никогда не видел… — он замолчал, с усмешкой глядя на меня. И я продолжил его мысль.

— Имперского пехотного клинка.

Он вздрогнул и подался ко мне.

— Я никогда его не видел, только легенды. И сейчас он у тебя и он совсем новый, где ты его нашел?

— Он мой по праву, — сидевшая рядом старушка вздрогнула и, широко распахнув глаза, уставилась на меня, — а если ты, старая карга, не перестанешь пытаться залезть мне в голову, то я сейчас им укорочу тебя на твою.

Дернувшись как от удара, она повалилась вперед, в последний момент упершись руками в пол. Встав на ноги, я вложил клинок в ножны и продолжил.

— Ты слишком слабая Видящая и еще хуже Думающая. Ты хотел с ее помощью что-то узнать, Углук?

— Твой по праву, но тогда его тебе… — он с мольбой уставился на меня и замер, ожидая ответа. Досадливо дернув ушами, я тихо выругался и, сунув руку за нагрудник, вытащил сжатый кулак, протянув его ему.

— Да, я десятник пехоты. Окольцованный, — он безумными глазами уткнулся в мою руку, где на ладони лежало кольцо из черной стали с нанесенными рунами.

— Спроси ее, — я мотнул головой в сторону старухи, — так ли это? На такое ее умений должно хватить.

Углук перевел на нее глаза. Не поднимая голову, медленно мотая ей из стороны в сторону, с трудом выговаривая слова, она прокаркала.

— Да, это все его по праву. Он пришел, смерть, кровь… — ткнувшись лицом в землю, забилась в судорогах, хрипя и выгибаясь.

Меня шатнуло на пару шагов от нее, за стеной, громко хрипя, упали на землю охранники. Темная тень пробежала по узорам на стене и стала опускаться сверху на нас.

Ко мне на руках полз Углук, выгибаясь от боли, оскалившись и плюясь пеной. Засунув руку в сумку на поясе, я с интересом наблюдал за ним, поглядывая на сгущающуюся тень. Кривясь и дергаясь, он начал вставать, опираясь на свой меч, что он так и не выпустил из рук. Выпрямившись во весь свой не маленький рост, он перехватил клинок двумя руками и, с трудом подняв его над головой, прошипел мне в лицо.

— Уходи, — и резко повернулся, замахиваясь на уже затопившую его камень тень.

Кивнув головой, я резко взмахнул рукой. Старая шаманка дернулась и обмякла. Тень остановилась и неохотно, клубясь и рыская в разные стороны, стала рассеиваться. Углук выронил свой меч и повалился назад.