Орхидея съела их всех

Они курят возле университетского утиного пруда. Бриония борется с тошнотой, но вынуждена признать, что, когда первоначальное головокружение отступает, вкус у сигареты оказывается восхитительный. Она вдруг чувствует себя мягкой и нежной, почти как в тот раз, когда приготовила чай, перепутав банки в доме у Флёр. Она и забыла, как это бывает. К тому же она и весила меньше, когда курила. И как только ей в голову взбрело это бросить? Ведь курение – это как лучший друг, который всегда выслушает и никогда не осудит.

– Было бы здорово устроить во дворе садовый пруд, – говорит она. – Сейчас самое время, дети уже достаточно взрослые, но это ведь так дорого…

– Если получишь стипендию, сможешь позволить себе пруд.

– Да я не к тому, – вздыхает Бриония. – А впрочем, ладно, хорошо, о’кей. Я заберу свою заявку. Мне стипендия и в самом деле нужна не так сильно, как Гранту и Хелен. Ты прав. Но главное – они еще и учатся лучше, чем я. К чему мне хлопотать о стипендии и пытаться их обскакать?

Она снова вздыхает и глубже затягивается сигаретой.

Олли морщится:

– С чего ты взяла, что они учатся лучше тебя?

– Они охотнее говорят.

– Ты получила высший балл за эссе.

– Правда?

– Да. Так что тебе наверняка дадут стипендию. Но им она нужнее. Иначе они не смогут писать диссертацию: выходит, ты как бы лишишь их возможности получить степень. Ты-то, понятное дело, сможешь защититься и без стипендии.

– Пожалуй. Ну что ж, значит, обойдемся без пруда.

“И без леса”, – подумала Бриония. И добавила:

– Не страшно. Надеюсь, хотя бы вы свой выроете.

– В нашем никакие дети не утонут, – говорит Олли. – Никогда.

Он бросает окурок в пруд.

– И из-за этого жена меня теперь ненавидит. Ну, ты и сама все знаешь.

Бриония понятия не имеет, о чем он говорит.

– Я понятия не имею, о чем…

– Слушай, не обращай на меня внимания. Плету черт знает что. Извини. К черту. Пошли обратно.

Тем временем австралийцы забили еще один гол. Пенальти. Счет два-один.

– Ну что ж, – говорит Олли. – Чудеса случаются.

Он идет купить себе еще пиво.

Брионии давно пора было уйти. Она даже не послала Джеймсу смс – предупредить, что задержится. Почему она этого не сделала? Она ведь могла написать ему, пока Олли заказывал пиво или выходил покурить, если бы, конечно, не вышла покурить вместе с ним. Надо написать хотя бы сейчас. А дома придется почистить зубы, прежде чем с кем-нибудь здороваться. Так можно будет провести хотя бы детей, хотя Джеймс, конечно, на это не купится. Что бы она теперь ни сделала, он поймет, что она пила и курила. При таком раскладе она не успеет допить сегодня свое прекрасное шабли: Джеймс наверняка уже будет в постели с книжкой, а какая жена сидит и пьет вино, пока муж читает в кровати?

Она срочно набирает сообщение: “Отмечаем конец семестра. Не было связи, извини. Приеду, как только удастся вырваться. Люблю тебя”. Кто-то, возможно Флёр, недавно говорил Брионии, что есть такое приложение, которое само отправляет людям смс. В базу внесены шаблонные фразы, которые люди постоянно пишут друг другу: “Извини. Скоро увидимся. Уже выхожу. Я тебя люблю”. Наверное, это была Флёр. Да, точно, за чаем в воскресенье, когда они не разговаривали о смерти Олеандры и о том, как эту смерть переживает Флёр. Об этом приложении Флёр рассказала какая-то знаменитость, полагая, что она не одобрит такое новшество. Но для Флёр нет никакой разницы, выданы ли слова “Я тебя люблю” телефонным приложением или набраны пальцами отправителя, – текст, в конце концов, состоит всего лишь из слов. Бриония сама себе удивилась, сказав в ответ что-то о Деррида и о том, что он был не прав, утверждая, будто слова бессмысленны: как раз наоборот. Слова прокладывают границы между вещами. Создают значение. Без слов мы не видели бы разницы между столом и планетой. Да и существовало бы хоть что-нибудь, если бы не слова? Тогда Флёр, как ей и полагается, сказала, что между столом и планетой, в самом деле, нет никакой разницы и Вселенная – лишь иллюзия. Холли закатила глаза и сказала: “Ясно, вы обе – чокнутые, это диагноз”.

– Зачем ты говоришь, что Клем тебя ненавидит? – говорит она Олли, когда он возвращается. – Такого просто быть не может. Ты ведь симпатичный – и это совершенно объективно, не подумай, – и книга у тебя выйдет потрясающая, и…

Бриония касается плеча Олли, чтобы приободрить его. Она не так часто касается плеч мужчин, во всяком случае, в последнее время. Удивительно, до чего твердое у Олли плечо. У него невероятные бицепсы: ну просто камни, размером с теннисный мяч. Разум Брионии пускается кружить по бесконечному эллипсу, а стенки влагалища немедленно начинают выделять жидкость. Биологию ничего не стоит затащить в постель.

– Может, она даже сама не подозревает, – говорит он, – но в глубине души ненавидит меня.

– Нет. Этого не может быть. Ей так с тобой повезло.

– Не знаю, – говорит он со вздохом. Возможно, он прав. Это Брионии повезло с Джеймсом. Он уже прислал ответ: “Не спеши. Повеселись от души. Дети спят. Осторожнее на дороге. Люблю тебя безумно”.