Орёл, несущий копьё (СИ)

— И ты всерьёз считаешь, что лучше забраться в Гринготтс, чем в библиотеку?

— Да, именно так я считаю, — твёрдо сказал Макс. — Гринготтс не так неприступен, как кажется. Гоблины постарались на славу, поработали над репутацией своего заведения, однако не проходит и нескольких лет, чтобы в какое-нибудь из его отделений по всему миру не забрались воры — степень их удачливости разная, но не нулевая, как кричат на каждом углу гоблины. А вот в Женевскую библиотеку не пробирались ни разу. Её за время существования укрепляли сильнейшие Тёмные и Светлые маги своих эпох. Это единственное место, где все входящие вне зависимости от стороны и статуса равны. Достоверный факт, что даже Гриндевальд при входе оставлял палочку, а это о многом говорит.

— И тебя это не смущает? — хмыкнул Петар, как показалось Максу, не без издёвки. — То, что в этом месте тебя могут уравнять с каким-нибудь грязнокровкой.

Макс скривился и процедил сквозь зубы:

— Только ради знаний и только там я могу на время смириться с этим.

Петар лишь вновь усмехнулся, и Макс раздражённо стал рассматривать фасады домов. Они были совершенно разными, чужими людьми, до Семёрки едва ли обмолвились парой слов на занятиях. «Впрочем, — быстро одёрнул себя Макс, — для того, чтобы вместе работать, и не обязательно быть приятелями или тем более закадычными друзьями. Это скорее помешает делу».

За оставшееся до встречи время они полностью обошли магический район, заглянули в некоторые лавки, посетили даже — Петар заинтересовался — Музей сопротивления, посвящённый подпольщикам, организовавшим в Вене борьбу с террором Гриндевальда. Сейчас, через пятьдесят лет после победы над диктатором, тема заметно утратила актуальность, и людей внутри было немного, куда меньше, чем, как отец рассказывал, было в его детстве, когда запах войны ещё висел в воздухе, а ходить приходилось не по мощёным мостовым — по руинам и пропитавшейся кровью земле.

Макс осмотрелся вокруг. Представить себе Вену в крови он не мог… не хотел. Потому что это было единственное на свете место, в котором он переставал мыслить так, как обычно мыслил, и единственным его желанием становилось, чтобы волшебный город продолжал существовать, несмотря на все политические и не только войны мира.

Однако прекраснодушие отступило, стоило юношам выйти с территории волшебников в мир маглов, где было ещё более шумно, людно, а в дополнение улицы загромождали машины разных типов, от коптящих воздух двухколёсных приспособлений для передвижения, названия которых Макс не знал и не хотел узнавать, до трамваев, двигавшихся по рельсам, будто поезда.

Эта Вена была уже не так хороша. Нет, здания и виды оставались по-прежнему прекрасны — их портили маглы и следы, оставленные их механизмами и техникой. Макс зашагал быстрее, стремясь как можно скорее покончить с делами в этой части города и вернуться туда, где ему было комфортно. Возле городского театра вышла заминка: когда маги стояли вместе со всеми на светофоре, дожидаясь зелёного сигнала, чтобы пересечь оживлённую улицу, какой-то человек, по наружности француз, попросил сфотографировать их с женой, настойчиво протягивая небольшое — куда компактней, чем колдокамеры, — устройство. Макс опалил его таким взглядом, что мужчина неуклюже попятился, бормоча извинения и что-то про то, что не хотел потревожить.

У ратуши толпилось великое множество путешественников, прибывших из разных концов мира. Пройдя мимо группы итальянцев, отчаянно жестикулировавших в попытках донести до бесстрастного экскурсовода-австрийца что-то, юноши вошли в небольшой парк, где людей было всё-таки меньше, чем на самой площади. Через пару минут Макс заметил на скамейке на боковой дорожке пожилого человека в дешёвой, но опрятной строгой одежде. Рядом с ним на сидении лежала аккуратно свёрнутая, чтобы не привлекать внимание, мантия.

— Герр Кюхлер, — чопорно приветствовал Макс, приблизившись и скинув маскировочные чары.

— Здравствуйте, герр Винтерхальтер, — старик поднялся и поклонился, разогнулся не без усилия и с растерянностью поглядел на Петара, явно не зная, как обращаться к нему.

— Вы обдумали моё предложение? — спросил Макс, отрывая его от попыток решить эту дилемму.

— Обдумал, обдумал… Присядем, господа? — Макс милостиво кивнул, и они сели. — Не хотите вафель? Моя внучка Эва пекла…

— Благодарю, не стоит, — холодно отказался Макс, а вот Петар не побрезговал:

— Я возьму одну. Спасибо.

— Давайте о деле, — где-то невдалеке раздавались возбуждённые голоса давешних итальянцев, ещё женщина по-русски орала ребёнку оставить в покое голубей. — Ваш ответ?

Отведя взгляд, Кюхлер вздохнул, поправил пенсне, нервно потёр руки.

— Герр Винтерхальтер, поймите, ваше предложение… выгодное, говоря языком места, в котором я служу. И всё-таки я очень хочу предостеречь вас от того, что бы вы ни задумали — а ведь это, судя по тому, что вы требуете…

— Я тщательно всё взвесил и принял решение, — оборвал его Макс. — Сейчас мне нужен ваш однозначный ответ: да или нет?