Орёл, несущий копьё (СИ)

И вновь повисла тягучая пауза. Он надеялся, что мать, наконец, уйдёт, исчерпав свой лимит общения с ним, но та вдруг сказала весьма серьёзно:

— Ты можешь не любить жену, но ты обязан её уважать, как, разумеется, и она тебя. В противном случае семья рухнет.

— Так вот, значит, как наша ещё держится… — саркастично протянул Адлер и закрыл клавиатуру. — Не беспокойтесь, матушка, я сделаю всё, как подобает, и не посрамлю честь рода.

Под всё тем же благовидным предлогом лёгкого мандража перед помолвкой он удалился в библиотеку, где провёл половину дня, обложившись старинными фолиантами о чарах, на деле же перечитывая «Графа Монте-Кристо». Отвлечься от романа и прикрыть его пергаментами пришлось, когда в дверь робко постучали.

— Вы не спустились на обед, — пояснила Катрин; у неё в руках был поднос, на котором стояли тарелка с ещё дымящимся рагу и кувшин. — Я решила принести его вам сюда.

— Благодарю за заботу, но, право, не стоило утруждать себя.

— Мне вовсе не трудно! — возразила девушка и, поставив поднос на свободный край стола, опустилась на стул. — Что вас так захватило, что вы не пришли?

— Как и всегда, мысли и книги, — он обвёл широким жестом извлечённые с полок тома. — Только они и могут отбить у меня аппетит.

— Я запомню, — пообещала Катрин. — Я постараюсь запомнить все ваши увлечения и поддерживать их.

— Как и я ваши, — рагу медленно стыло, и Адлер наложил соответствующие чары, чтобы предотвратить это. — После свадьбы у нас будет для этого целая жизнь.

Катрин вдруг вздрогнула, отвела взгляд и спешно отошла к стеллажам с книгами. Такой шанс упускать было нельзя; наполнив стакан водой, Адлер влил туда немного зелья, последний ингредиент в которое добавил ещё утром, и подошёл к девушке.

— Что вас тревожит? — мягко спросил он, протягивая ей стакан.

Приняв его, Катрин механически выпила, по-прежнему глядя в сторону.

— Я… немного боюсь, — очень тихо призналась она. — Всё это так неожиданно и ново… Всего три месяца назад я не знала забот, бегала с подругами по лугу возле Шармбатона за бабочками — а через несколько недель буду замужней дамой, через год, если даст бог, — матерью… Мне страшно, действительно страшно от таких быстрых перемен…

— Вам нечего бояться, — Адлер взял её руку и легко поцеловал. — Я никогда не причиню вам вреда.

Он смотрел ей в глаза — и видел, как они медленно застилаются поволокой. Зелье начало работать.

Вечером он играл для дам, а затем, оставив их листать семейные альбомы с колдографиями — вот же бессмысленное занятие, — отправился искать отца. Тот в кабинете перебирал какие-то бумаги и явно удивился, увидев в дверях сына.

— Что ты хотел? — резко спросил отец.

— Завтра у меня подписание брачного договора, а в воскресенье — помолвка, — Адлер подошёл и поставил перед ним бутылку дорогого огневиски. — Это стоит отметить.

Колебался Освальд совершенно недолго; он отрывисто кивнул и отложил бумаги, а Адлер наколдовал два стакана и разлил по ним напиток.

— За успех этого союза, — провозгласил Адлер. — Пусть наш род как можно больше выиграет от него.

— За успех, — поддержал отец, охотно приложившись к стакану. Адлер едва пригубил и незаметно очистил свой стакан невербальным Эванеско. — Ты ведь ничего не собрался испортить, сын, а? Эта девчонка — лучшая партия, которую можно найти.

— Какого же вы дурного, однако, обо мне мнения, — вздохнул Адлер, вновь наполняя стаканы. — Неужели считаете, что я не умею видеть выгоду?

— Всегда думал, что у тебя о ней какое-то своё представление, — всё повторилось, как в прошлом круге. — Взять хоть что ты учудил с выпуском…

— Всё ведь в итоге обернулось хорошо.

— Да, подумать только… Но я уже говорил: мне всё равно, что и как ты делаешь, пока это не бросает тень на имя Гриндевальдов, — он опрокинул в себя третий стакан. — Мы ещё долго не отмоемся до конца от славы моего сумасшедшего деда, так что не должны, по крайней мере, оставлять на семейной репутации новых пятен.

— Да, вы правы.

— Глава семьи всегда прав! — возвысил голос отец.

Огневиски кончался чересчур быстро; Адлер взмахнул под столом палочкой — и уровень жидкости в бутылке повысился.

— Да, хозяин дома прав всегда, — Освальд ткнул пальцем в сторону сына. — Убедись, что жена и дети это понимают. Если нет — заставь их понять!

Отец взял новый полный стакан и, откинувшись на спинку кресла, принялся подкручивать ус, буравя юношу пристальным взглядом.

— С тобой всегда было много мороки, — беззастенчиво сообщил он. — Таких ершистых чертят ещё поискать… Хорошо хоть теперь набрался ума.

— Многое переосмысливаешь с годами, — Адлер прикрыл глаза, убеждая себя убрать палочку; за стуком крови в ушах он слышал глотки.

— И молодец, что осмысливаешь! Дети должны быть почтительными и делать, что им скажут… — он громко икнул. — Да ладно, скоро сам всё поймёшь. Вот будет у тебя ребёнок — почувствуешь на своей шкуре, каково это… Только спуску не давай с самого начала, а то вырастет чёрти что!

— Непременно, — уверил его Адлер, со всё большим трудом удерживая подобающее выражение лица.