Орфей и Ника

– Вам-то зачем стараться? – ничуть не смутившись, парировал Орловский. Вон – стая целая, враз по косточке растащат!

Тишина… Пустельга представил себе Сорок Третьего, стоящего там, перед черным креслом. Да, зэк не зря рассказывал про Марка Регула, консула римского…

– Юрий Петрович, – товарищ Иванов заговорил теперь иначе – негромко, почти что доверительно, – с вашей болезнью вы проживете недолго. Вы уже почти не человек, вы – тень того, кем были прежде. Неужели вы не почувствуете обыкновенной, простой благодарности, если я смогу вернуть вам душу?

– А я думал, что такие, как вы, да еще в подобной компании, души как раз отбираете… Если вернете память и отправите обратно в камеру, скажу спасибо. И совершенно искренне.

– Так и будет, Юрий Петрович. А сейчас – пора. Приступайте…

Последнее относилось к кому-то другому. Наступила тишина, и вот Сергей услыхал тихий, заунывный голос, произносивший странные, непонятнее слова. Это явно не Агасфер. Может быть – тот, в балахоне?

За стеною вновь стало тихо. Какие-то шаги, возня – и снова молчание. Наконец – легкий шум. Кто-то вошел в часовню. Пустельга вскочил, он уже понял – кто.

– Виктория Николаевна, вы, надеюсь, не испугались? – На этот раз Агасфер был сама предупредительность.

– Немного, – голос женщины показался Сергею слабым, каким-то усталым, зачем это все?

– Относитесь к этому как к научному опыту. Вы готовы?

– Я? Я готова… Но где Юра… Юрий Петрович? Мне так и не дали с ним встретиться! Вы меня не обманываете?

Да, Виктории Николаевне явно не по себе. Пустельга застыл, понимая: помочь нечем. Чего же хочет от нее Филин?

– Он близко. Скоро вы встретитесь. А сейчас – начнем…

Снова молчание, затем невнятный голос, нараспев читающий чужие странные слова. Легкий шум – и вновь тишина…

Пустельга достал очередную папиросу, но понял:

времени уже нет. Теперь – его черед.

Портьера колыхнулась, пропуская «черного». Пустельга понял и вышел сам. В церкви кое-что изменилось. Часть свечей погасла, лишь в центре остался небольшой круг света, все остальное покрыла тьма.

Сергей оглянулся, пытаясь найти тех, с кем говорил Филин, и тут же заметил: оба постамента уже не пусты. На каждом из них неподвижно лежало тело, покрытое черной тканью. Первая мысль была самой страшной, но Сергей одернул себя: нет, Агасфер не станет их убивать. Он задумал что-то иное! Но что?

Его подвели к камню. Теперь он наконец-то смог взглянуть на него: обычный камень, неровный, грубо сколотый с боков. Правда, наверху чья-то умелая рука вырезала странный рисунок – черепаху с перевернутой пятиконечной звездой на спине…

– Теперь поговорим… – Агасфер встал, черный силуэт чуть выступил из тени. – Вы, Сергей Павлович, все-таки не верите мне до конца…

Пустельга молчал. Отрицать не имело смысла.

– Вы думали, что на балконе вас нельзя услышать? Что ваши выдумки с ключами пройдут незамеченными? Раньше, до болезни, вы были не так наивны, старший лейтенант Пустельга!

Филин знал и это. Что ж, карты раскрыты. Лучше ужасный конец…

– …Но я не обижаюсь. В вас говорит болезнь. Вы ненормально воспринимаете мир, Сергей Павлович, иначе не стали бы изливать душу врагу народа, который ненавидит вас, может, больше, чем меня…

Хотелось возразить, спорить. Нет, Сорок Третий не держит зла, он, кажется, понял… Но Сергей промолчал: к чему?..

– Уверен, прежний Пустельга повел бы себя иначе. Но вы работали честно и даже проявили невиданное благородство, не донеся на меня товарищу Сталину… Или, быть может, редкий ум, что тоже похвально. Я сдержу свое слово и попытаюсь вам помочь. Но сначала о вашей болезни…

Темный силуэт двинулся, Агасфер шагнул вперед, и Сергей наконец-таки смог рассмотреть Филина. Тяжелый черный плащ, глухой капюшон – даже здесь Агасфер скрывал свой лик…

– Это можно назвать болезнью, можно иначе. Чтобы упростить, скажем: вы потеряли душу. Ту самую, которую мы оба как материалисты отрицаем. Остановимся на этом термине для простоты. Плохо не только то, что вы забыли самого себя. Увы, это не все. Вы даже не сможете умереть, а это пострашнее подвалов товарища Ежова. Вы станете тем, кого люди называли «не-мертвыми»… Но я обещал… Если повезет, вы снова станете самим собой. Если нет – умрете, как умирают люди. В любом случае вы снова станете человеком. Согласны?

– А у меня есть выбор? – Непонятные слова прошли мимо сознания. Да, он потерял душу. И не тогда, когда ему ввели проклятое изобретение номера Тридцать Первого – ВРТ. Сергей потерял ее раньше, когда пошел в «малиновые» – – служить таким, Как Филин. Что ж, умереть как человек – тоже неплохо…

– Вы уже поняли, Сергей Павлович, выбора у вас нет. Для того чтобы продолжать этот… опыт, нужна кровь – ваша. Почему – объяснять долго, да и не это главное. Не жалейте ее, она уже отравлена. Пустельга невольно усмехнулся: он еще боялся стать упырем! Вот они, упыри! А он служил им…