Орфей

И старуха, от стены отделившись, протягивает мне тарелку не тарелку — плоскую хрустальную вазу со множеством зеленых травинок, из коричневых луковок торчащих. Зеленый газон как бы. При этом шепчет, извиняется, просит понять, что это она только разные семена проращивает, что ничего больше, а если что не так, то хоть у Локо спроси… Я кое-как хрусталь подхватываю и вдруг неожиданно для самого себя бубушке говорю:

— Мне именно это и нужно. Спасибо, бабушка. — Хотя понятия не имею, зачем мне трава эта.

— К Ладье не ходи. Отправка там, суета. — У Локо голос скрипучий, как дверь входная. — А там как хочешь, мое дело — сторона

если хочешь можешь посмотреть но на нее не поднимайся твой путь другой

А тут всего ничего до пристани было. Два шага. Но пока я эти два шага шел, с травками моими волшебства произошли. Можно мне там, куда пошел, про еще какое-то волшебство говорить? Можно. Не запрещается. Говори не говори…

Так-то травки в жидкости прозрачной плавали. Луковицами вниз, одна зеленая щетинка на поверхности. А стоит одну вытащить, на воздухе обращается оно в нечто необыкновенное. В пурпурное что-то, многолепестковое. В колбаску-камышинку, вдруг вспухающую и трескающуюся, а в трещинах, под бархоткой бурой — ярко-лимонное. В гроздь цветков меж собой переплетенных, лиловых нестерпимо. Никогда таких цветов не видел и не увижу никогда больше. Очень красивые. Сказочные. Уж не сказка ли? Опять Перевозчик забавляется. Нет, не так…

Вот и рядом с Ладьей я стою. Вот и вижу ее. Своими глазами, сам. Если поближе подойти, борт потрогать могу, доски черные вековые. С борта сходни кинуты, и по ним поднимаются. С узелками какими-то мелкими. И один из тех, кто к сходням подходит, мне отчего-то знаком смутно. И вот и еще один, такой же смутно знакомый.

Нет, не вспомнить мне. Видел? Встречал там, в Мире? Не дай Бог, описывал?.. Не вспомнить.

Я чуть в стороне, под носом округлым Ладьи. Борт высоко, по нему, ручищи раскинув, спиной ко мне стоит он. Шкипер и капитан. Перевозчик…

Ладья Харона

Скрипят сходни. Слабенько так, чуть-чуть. Едва слышно. Не под всяким ступившим отзовутся. Потому что чем дольше они тут пробудут, каждый из на Ладью попавших, тем более невесомы они, бестелесны. А то ли еще будет посреди Реки, на стрежне. Да и сходни мощны, пушку вкатывай. Нет, определенно кто-то за плечом моим мне все это шепчет-наговаривает. Тихо так, тише, чем на ухо шепот. Не сказал же всего этого Гордеев. Не успел. А самому мне знать — откуда?