Орел стрелка Шарпа

– Денни, сэр? Три раза споткнулся о свою саблю, а в остальном нормально. – Харпер рассмеялся. – Лучше поберегите себя, сэр.

Шарп пошел обратно вдоль линии стрелков. Барабанный бой нарастал, британские солдаты принялись нетерпеливо вглядываться в туман. Скоро они займутся делом. Французские пушки не справились с британскими батальонами, и сейчас, окутанные тучами пыли, в наступление пошли вольтижеры. В их задачу входило подобраться как можно ближе к врагу и нанести максимальный урон передней линии обороны, чтобы к подходу основной колонны британцы были существенно ослаблены. Стрелки Шарпа вместе с другими ротами легкой пехоты должны были остановить французов – это их собственная битва, ее придется вести в тумане… и она вот-вот начнется.

На берегу реки Шарп нашел лейтенанта Ноулза.

– Что-нибудь видите?

– Нет, сэр.

Барабанная дробь стала громче, ее уже не заглушал грохот разрывающихся снарядов; в конце каждой музыкальной фразы дробь прекращалась, и тысячи голосов скандировали: «Vive L’Еmpereur!» Этот победный клич наводил ужас на все армии Европы: на полях Маренго[11], Аустерлица, Йены[12] – то был голос французской победы! Затем, выше по реке, вне пределов видимости, войска встретились, и раздались первые мушкетные выстрелы – не раскаты залпов, а прицельная стрельба. Ноулз вопросительно посмотрел на Шарпа, но тот только покачал головой.

– Это первая колонна. Скоро в дело вступит по крайней мере еще одна, а возможно, и две, ближе к нам. Нужно ждать.

Вскоре в тумане возникли смутные фигуры: солдаты в синих мундирах с красными эполетами. Британцы начали поднимать мушкеты.

– Не стрелять! – сердито крикнул Шарп.

Вольтижеры попали прямо под огонь 66-го и Королевского американского полков, когда находились в ста шагах вверх по реке, и Шарп хотел посмотреть, доберется ли неприятель до расположения Южного Эссекского.

– Ждите моего приказа!

Он наблюдал за тем, как первый француз рухнул на прибрежный песок, остальные опустились на колено и стали целиться, но это была не его битва. Шарп понимал: атака направлена на Меделин, французы пройдут мимо Южного Эссекского, и он был доволен, что его неопытные солдаты увидят, как нужно вести себя во время атаки противника, прежде чем им самим придется вступить в бой. Французы, как и британцы, воевали парами. Каждый солдат должен был защищать своего партнера, стрелять по очереди, предупреждать об опасности, постоянно следить, не целится ли в товарища враг. До Шарпа доносились короткие выкрики, свистки команд, и все это на фоне непрекращающегося барабанного боя. Ноулз был похож на молодого пса, которому не терпится, чтобы его спустили с поводка.

– Они прекрасно обойдутся и без нас, – пытался немного успокоить его Шарп. – Наш черед еще придет. Нужно ждать.

Линия обороны британцев не прогибалась. Французы пытались перейти реку, но падали, как только подходили к воде. Пары британских стрелков двигались короткими перебежками, постоянно меняли позиции, сбивая с толку противника и дожидаясь, когда неприятель подойдет достаточно близко, чтобы можно было открыть прицельный огонь. Американские королевские стрелки в зеленых мундирах высматривали вражеских офицеров и сержантов, и Шарп видел, как французские командиры падают, сраженные метким огнем.

Грохот битвы достиг апогея: рев пушек, разрывы шрапнели, бой барабанов, победные крики и пение горнов смешались с треском мушкетных выстрелов. Туман густел из-за дыма, поднимающегося над французскими батареями, и его несло на позиции британцев, но Шарп хорошо знал, что очень скоро туман рассеется окончательно. Он почувствовал легкий ветерок и увидел, как дрогнула и начала двигаться огромная серебристая масса.

Ноулз тихонько вскрикнул – он разглядел марширующую пехоту французов, стройные ряды которой ощетинились штыками. Одна из колонн направлялась прямо к реке. Времени на отступление оставалось вполне достаточно, и, как и следовало ожидать, раздались свистки, запела труба – британские стрелки с левого фланга начали отходить к Меделинскому холму. Но на том месте, где они стояли, остались тела в зеленых и красных мундирах.

Шарп свистнул в свой свисток, взмахнул рукой и проследил за тем, чтобы сержанты повторили его команду. Люди будут разочарованы: им не удалось сделать ни одного выстрела. Впрочем, Шарп не сомневался, что они еще смогут себя показать.

Барабанный бой не смолкал, победные крики звучали все громче, однако рота Шарпа поднималась на холм. Вскоре туман скрыл от солдат картину боя. В них никто не стрелял, шрапнель не рвалась на склоне холма, и Шарпа не покидало странное ощущение, что он присутствует при сражении, которое не имеет к нему никакого отношения. Впрочем, иллюзия исчезла, как только рота оказалась на той части склона, что была озарена ярким утренним солнцем. Шарп проверил правильность расположения стрелков и услышал удивленные восклицания солдат, перед глазами которых наконец предстало поле боя.