Орел нападает. Орел и Волки

– Очень может быть, – не стал спорить Макрон, – но мы все равно собираемся там побывать. А ты, паренек, – он повернулся к Катону, – что думаешь об их логове?

Катон сквозь ветви осмотрел окрестности. Наблюдатели находились на небольшой возвышенности и через широкую полосу коричневатой воды смотрели на большой остров. Отчасти он был естественным, отчасти насыпным, с укрепленными бревнами берегами. Там, где заканчивалась цепочка глубоко вбитых в болотистое дно свай, к воде подступали густые заросли ивняка. Под кронами высящихся над кустарником ясеней был виден лишь высокий забор.

Справа от маленького отряда к острову через озеро шла длинная неширокая дамба. Она упиралась в высокие крепкие ворота, очевидно перекрывавшие путь к тайной роще.

– Расположение очень удачное, командир. Дамба достаточно протяженная, чтобы защитники острова могли не бояться обстрела из луков или пращей, и достаточно узкая, чтобы штурмующих сдерживали по фронту два-три человека. Даже против обученных воинов друиды могут тут продержаться не один день, может быть, даже не один месяц.

– Толковая оценка, – одобрительно кивнул Макрон. – За год с небольшим ты многому научился. А что бы ты присоветовал атакующей армии, причем малочисленной, такой как у нас?

– Штурм главного входа в любом случае отпадает, раз им известно, кто такой Празутаг. Только взглянув на него, они сразу поднимут тревогу. Похоже, командир, нам не из чего выбирать. Придется рискнуть и пойти по болоту.

Макрон окинул взглядом темную озерную гладь, отделявшую их от прибежища черных жрецов. Там, где они стояли, и берега-то настоящего, в сущности, не было: густая поросль низких корявых деревьев и камыша возвышалась над темным торфяником, уходя прямо в воду. Если их заметят при переходе через эту топь, спасения не будет. Он невольно опять спросил себя: почему икен так уверен, что найдет в темноте тайный брод? Но думай не думай, а Празутаг поклялся всеми богами своего племени, что благополучно выведет римлян на остров. И им не оставалось ничего другого, кроме как положиться на этого дикаря.

– Отправимся, как стемнеет, – решил Макрон. – Втроем. Женщина остается.

– Что? – сердито вскинулась Боадика.

– Тихо! – шикнул Макрон, кивком указывая на остров. – Если мы найдем близких командующего, но сами не сумеем вернуться, кто-то же должен поскакать в легион и сообщить о случившемся.

– И каким же образом ты дашь мне знать о провале?

– Криком.

– А я услышу его?

– Плох тот центурион, у которого не луженая глотка, – ухмыльнулся Макрон. – Уж если я крикну, ты, будь спокойна, услышишь.

– Это уж точно, – пробормотал Катон.

– Но почему я? Оставь здесь оптиона. Тебе ведь нужна переводчица.

– Особой надобности в болтовне там не будет. Кроме того, мы с Празутагом кое-как понимаем друг друга. Он ведь по-нашему говорит, хотя не бойко и слов знает мало. Но ежели толковать по-простому, без затей, то он поймет меня, и я его тоже. Так или нет, дуболом?

Празутаг тряхнул космами.

– То-то. А ты, милая, держи ухо востро. Если кто из нас выкрикнет твое имя – это для тебя будет сигнал. Значит, мы их нашли. Не мешкай тогда ни мгновения. Беги к лошадям, бери одну и скачи как ветер. Доложишь обо всем Веспасиану.

– А что будет с вами? – спросила Боадика.

– Если кто-то из нас закричит, то, скорее всего, этот крик его будет последним.

Макрон поднял руку и мягко положил ее девушке на плечо:

– Тебе все понятно?

– Да.

– Ну раз так, то для ожидания это место подходит не хуже любого другого. В сумерках мы разденемся до туник и с одними мечами отправимся за Празутагом на остров.

– И наверное, просто для разнообразия, – тихо проворчал Макрон, – мы еще и по яйца в студеной воде.

Отвратительный запах, поднимавшийся от растревоженной болотной жижи, был таким сильным, что Катон с трудом подавлял тошноту.

Ничего более гадкого ему вдыхать ранее не доводилось. Так не воняло даже в дубильне под стенами Рима, которую он как-то посетил вместе с отцом. Здоровенные кожемяки глупо заржали, когда мальца в чистенькой придворной тунике вывернуло в бадью с овечьими потрохами.

Здесь, в зарослях, едкий запах гниющих растений смешивался со зловонием человеческих нечистот и смрадом разлагавшейся плоти. Катон прикрыл нос ладонью и сглотнул подступающий к горлу ком. Хорошо еще, что тьма скрывала всю дрянь, которую годами натаскивали сюда течения и ветра.

Впереди, за широким торсом Макрона, темнела гороподобная спина Празутага, прокладывавшего дорогу сквозь заросли. Стебли и ветви негромко шуршали по мере того, как бритт медленно перемещался от одной вехи к другой. Большая часть их была на местах, и Празутаг лишь единожды сбился с тропы, неожиданно вскрикнув и провалившись в подводную яму. Все трое застыли, ожидая, что на острове поднимут тревогу, но оттуда не донеслось ни звука. Когда вода успокоилась, Празутаг осторожно выбрался на мелкое место и, покосившись на центуриона, криво ухмыльнулся.

– Давно здесь не был, – шепотом сообщил он.

– Ну и на здоровье, – тихо отозвался Макрон. – А теперь лучше закрой рот и сосредоточься на деле.

Бритт непонимающе хмыкнул.

– Давай вперед!