Орел нападает. Орел и Волки

– Как только мы победим дуротригов, твои подданные смогут вернуться на свои поля. Но мы не сумеем побить противника, если у моих воинов будет пусто в желудках.

Положение было безвыходным, и каждый из них это знал. Наконец молчание прервал Тинкоммий:

– Легат, а ты не задумывался, что может случиться, когда нашим людям вообще станет нечего есть? Вдруг атребаты восстанут?

Веспасиан действительно размышлял о подобной опасности, и она всерьез волновала его. Если атребаты низложат Верику и примкнут к племенам, сражающимся на стороне Каратака, генерал Плавт со своей армией мигом окажется отсеченным от побережья. А значит, и от Рутупия, и от расположенной там главной базы. Враг будет всюду: и впереди римских колонн, и позади них, и между ними. Плавту придется откатиться в Камулодунум, но, если бунт атребатов придаст храбрости и запуганным триновантам, побудив их тоже накинуться на чужаков, спасти силы вторжения от жуткой участи, постигшей почти сорок лет назад в германских лесах войска бедного Вара, сможет одно только чудо.

Римлянин подавил ворохнувшееся в нем беспокойство и сурово воззрился на влезшего в разговор старших юнца:

– Ты думаешь, ваш народ может подняться против царя?

– Не против царя, против Рима, – ответил Тинкоммий и тут же заулыбался. – Сейчас люди только ворчат. Но кто знает, на что их способен толкнуть лютый голод?

Веспасиан все смотрел на Тинкоммия, вынуждая того высказаться до конца.

– Голод – не единственное основание для недовольства. Несколько сильных родов атребатов с неодобрением поглядывают на наш с вами союз. Сотни наших лучших воинов даже сейчас сражаются на стороне Каратака. Риму не следует принимать верность нашего племени как нечто самое собою разумеющееся.

– Понятно, – надменно приподняв бровь, слегка улыбнулся Веспасиан. – Ты угрожаешь мне?

– Нет, мой дорогой легат, – вмешался Верика. – Совсем нет. Ты должен простить запальчивость юности. Молодые люди склонны преувеличивать, верно? Тинкоммий всего лишь обозначил угрозу, но, как бы ничтожна она ни была, о ней стоит помнить.

– Справедливо.

– В любом случае, тебе следует знать, что сейчас мое положение достаточно прочно, однако, если голод начнет терзать наших людей, все может перемениться.

В зале явно росла напряженность, способная в любой момент прорваться потоком совсем не дипломатических нападок и обвинений. Грубая, наглая и беззастенчивая попытка его припугнуть не могла не разгневать Веспасиана, однако он подавил свои чувства, чтобы заново оценить обстановку. То, что далеко не все атребаты проявляли лояльность по отношению к чужеземцам, уже само по себе было плохо, и не следовало усугублять ситуацию, ссорясь с теми, кто еще держался за этот союз.

– Чего вы хотите от меня?

– Передай нам ваши припасы, – ответил Тинкоммий.

– Это невозможно.

– Тогда предоставь нам довольно солдат, чтобы они выслеживали и уничтожали рыщущих по нашим землям врагов.

– Это тоже невозможно. Я не могу выделить ни одного человека.

Тинкоммий пожал плечами:

– В таком случае мы не можем гарантировать верность наших людей.

Этот довод звучал уже не впервые, и от хождения по кругу Веспасиан опять стал закипать. Должен же быть хоть какой-нибудь выход из этого тупика? И тут его осенило.

– А почему бы вам самим не разобраться с этими шайками?

– Какими силами? – возразил Верика. – Твой командующий разрешает мне иметь личную стражу в пятьдесят человек. Этой горстки едва хватает на то, чтобы охранять царский двор, не говоря уж о стенах Каллевы. Что могут сделать пятьдесят человек против хотя бы той банды, что налетела сегодня на твой обоз?

– Тогда собери побольше воинов. А я попрошу Плавта отменить ограничения на численность твоего войска.

– Все это очень хорошо, – спокойно произнес Тинкоммий, – но воинов у нас почти нет. Многие, что не сложили оружия, предпочли перейти к Каратаку. Остальные по-прежнему верны Верике, однако таких очень мало.

– Тогда следует начать с них. А потом кликнуть крепких мужчин, жаждущих отомстить дуротригам… тех, чьи деревни полностью разорили.

– Это селяне, – фыркнул Тинкоммий. – Они ничего не смыслят в воинском деле. У них даже и оружия нет. Их перебьют в первой стычке.

– Так обучите этих ребят! Что до оружия – за ним дело не станет. Получив разрешение сколотить местное ополчение, я загляну в свои арсеналы и сумею вооружить… скажем, тысячу человек. Этого более чем достаточно, чтобы урезонить грабителей… Если, конечно же, атребатов не испугает один лишь их вид.

Тинкоммий с почти не скрываемым вызовом усмехнулся:

– Ну разумеется, только вы, римляне, такие храбрые за броней своих лат, за щитами и за прочими вашими хитростями. Что вы понимаете в смелости?

– Позвольте и мне вставить слово, – вновь вмешался Верика.

Спорщики, спохватившись, обернулись к царю. Веспасиан наклонил голову:

– Я весь внимание. Говори.

– Мне вдруг подумалось, что ты, легат, вполне мог бы отрядить нескольких своих командиров для обучения наших людей римской манере ведения боя. Им ведь предстоит сражаться вашим оружием. Полагаю, тебя это не очень-то затруднит, особенно если поможет решить наши проблемы.