Катону необходимо было дать шанс, а это значило, что и Первой когорте следовало, как и прежде, толочься на простреливаемом отовсюду пространстве перед воротами хорошо защищенной твердыни. Впрочем, дальнейшее пребывание бойцов под обстрелом оправдывалось и другими резонами. Если велеть легионерам отойти вниз, потерь при отходе окажется еще больше, да и каково будет уцелевшим в такой переделке парням после отступления и пополнения боезапаса идти второй раз на приступ или, говоря по-иному, искушать дважды в один день судьбу? С другой стороны, торчать под обстрелом и невесть чего ждать солдатам тоже не очень-то просто, и Веспасиан понимал, как важно сейчас чем-нибудь подбодрить их и любым способом поддержать дрогнувший боевой дух.
– Коней мне и знаменосцу!
– Но, командир! – воскликнул потрясенный Плиний. – Ты ведь сам вовсе не должен…
– Коней! Это приказ!
Пока седлали коней, Веспасиан подтянул ремешки своего шлема.
Он взглянул на знаменосца и порадовался его спокойствию, столь необходимому в воине, которому выпала честь нести в бой орла легиона. Рабы бегом подвели коней. Веспасиан и знаменосец, приняв поводья, вскочили в седла.
– Командир! – окликнул легата Плиний. – На тот случай, если с тобой что-то случится: какие будут приказы?
– Что значит – какие? Приказ один: любой ценой взять эту крепость.
Быстро ударив коня каблуками, Веспасиан направил его к въезду на нижний пандус. Он помчался прямиком через луг, но знаменосец, словно пришитый, не отставая, скакал рядом с ним, одной рукой правя лошадью, а в другой крепко сжимая штандарт. Взлетев по пандусу, оба всадника галопом пронеслись к повороту на следующий подъем. Там когорта понесла первый урон: весь пандус был залит кровью и завален камнями, а оперенные древки торчали из земли, как трава. Завидев конников, раненые легионеры пытались отползти с их дороги, но те, у кого были силы, вытягивались в струну и приветствовали скакавшего к месту схватки легата.
Еще один поворот – и всадники осадили своих скакунов за тыловыми шеренгами римлян.
– Прочь с коня! – бросил Веспасиан знаменосцу, спрыгивая с седла.
Их появление не прошло незамеченным. В следующее мгновение конь Веспасиана заржал, отпрянул и забил передними копытами, получив в бок стрелу. Стрелы и камни сверху посыпались градом, ложась все ближе к легату. Он огляделся и подобрал с земли щит, лежавший рядом с убитым. Другой щит подхватил знаменосец, и они оба сквозь плотные ряды бойцов стали проталкиваться вперед.
– Дорогу! Дорогу! – восклицал Веспасиан.
Легионеры при звуках знакомого голоса расступались и с немым изумлением таращились на легата.
– Ему-то здесь чего надо? – пробормотал какой-то ошалевший юнец.
– А ты думал, я оставлю всех варваров на твою долю, сынок? – выкрикнул, проходя мимо, Веспасиан. – Вперед, ребята! Последний напор – и эти подонки за все нам заплатят.
Когда штандарт поплыл вверх по склону к воротам, раздались нестройные крики. По щитам легата и знаменосца опять забарабанили стрелы и камни, но они не замедлили шага. Однако на ровной площадке перед крепкими деревянными створами Веспасиану пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы подавить всплеск отчаяния, ибо увиденное его потрясло. Земля у ворот была усеяна телами механиков. Они валялись под осадными лестницами и вокруг тарана. Теперь с орудием управлялись легионеры, которым, чтобы распределиться вдоль толстого, обитого железом дубового ствола, пришлось положить щиты наземь. Прямо на глазах у легата пал еще один пехотинец – стрела угодила в щель между ободом шлема и верхней планкой кольчуги. Старший центурион послал к тарану замену, но совсем юный римлянин медлил, со страхом поглядывая на размалеванные свирепые физиономии бесновавшихся над воротами дикарей.
– С дороги, сынок! – вскричал, устремляясь вперед, Веспасиан.
Он ухватился за веревочные постромки и присоединился к команде, ритмично раскачивавшей таран.
Окованный наконечник колоды с оглушительным треском врезался в толстые доски, и те пусть совсем неприметно для глаза, но все-таки подались.
– Бей сильнее, ребята! – заорал Веспасиан. – Мы не поденщики, чтобы век тут торчать!
Теперь дуротриги не упускали легата из виду. Они с громогласными боевыми кличами ужесточили обстрел, целясь прежде всего в Веспасиана и в находившегося рядом с ним знаменосца, вздымавшего золотого орла. Первая когорта откликнулась на это оглушительным ревом. Солдат, раскачивавших таран, попытались прикрыть: в сторону защитников крепости полетели метательные копья и камни, правда вскоре этот град прекратился. Римляне окончательно истощили свой боезапас.
Возле тарана упал еще один воин. На сей раз старший центурион отбросил щит и занял место погибшего. Последовал новый удар. Брус над воротами перекосило, полетела щепа. Некоторые доски выскочили из пазов, между створами образовалась щель, сквозь которую были видны лица бриттов. Но наметанный взгляд Веспасиана углядел в этой щели запорный брус, удерживавший ворота на месте.
– Туда! – Он указал рукой. – Цельте туда.