Ордер на смерть

— Так… Ну и что мы сейчас имеем? Мы долго работали с тобой вместе, Жора. Деньгами я тебя всегда снабжал аккуратно, вовремя. Большими деньгами, кстати! Потом я стал замечать, что ты отлыниваешь от работы. Задумался: не переплачиваю ли я тебе? Решил присмотреться к такому сомнительному работничку. С каждым днем ты мне нравился все меньше и меньше. Тогда я сказал всем нашим: ребята, имейте в виду, если кто-то из вас начнет тихушничать и втемную обтяпывать делишки с Кацманом, я вас урою! Я обычно вполне внятно выражаюсь — ты, Жора, знаешь. Так вот: на днях мне звякнул нотариус наш, Новик, и настучал на тебя. Что ты уговорил его тайком от меня оформить документы на продажу четырехкомнатной квартиры вблизи «Третьяковской». И ты, дорогой наш крысятник, умудрился уже и продать эту хату, никому ничего не сказав. Новик передо мной полчаса извинялся — мол, бес попутал, мол, на деньги позарился… А почему он вовремя очухался? Потому что боится меня, боится Петровича, боится справедливой кары за содеянное. А ты? Ты, получается, не боишься? Срать на всех на нас хотел?! Он, Новик-то, все-все мне рассказал: и что ты деньги должен получить, и что, ему кинув долю, собираешься в Израиль с концами рвануть… Ну откуда ты такой умный, а? Да ведь мы бы тебя и в Израиле откопали — ты моих связей не знаешь! Да и незачем тебе их знать. Сегодня Новик сказал мне, как раз когда мы сюда ехали, что ты уже и бабки получил и заховал их в надежном месте… И что ты вполне готов к отрыву. Какой у тебя был запланирован следующий шаг? Билет, аэропорт — и здравствуй, земля отцов? Глупо, Жора. Ну, я отвлекся… Нас с Петровичем больше всего интересует — где жетон от камеры хранения? А код кейса? Видишь, сколько интересного ты нам должен рассказать! Ну?

— Код «дипломата» в блокноте, на последней странице, — трогая распухшие, рассеченные губы и кривясь от боли, сказал Кацман, — а жетон я правда посеял. Здесь где-то посеял! Сюда поднимался когда, пощупал его в кармане — был у меня! А здесь пропал… Мы со Степанычем все обшарили — пропал!

Артур слушал его со скучающим видом, потом рывком бросился на Жорика, схватил его за грудки и заорал ему в лицо:

— Ты кому лапшу на уши вешаешь, баран? Ты совсем тупой, да? Короче, или жетон нам даешь, или мы тебя кончаем тут! Ты что, решил в бирюльки с нами поиграть? Ты, сука, на мои бабки позарился! И я их получу с тебя — иначе я не Артур Князев! Все, до последнего цента, из тебя вытрясу, блядь позорная!

— Погоди, Артур, погоди! — заверещал Кацман. — Дай мне договорить! Нету жетона у меня, клянусь! Но наверняка этот старый чмошник Степаныч его подобрал! Некуда больше жетону было деваться, пойми! А вы отпустили чмыря! Он теперь далеко!..

Артур переглянулся с Петровичем. Тот снова засунул пистолет за пояс, одернул на себе черную футболку и помчался догонять старика, если тот еще не очень далеко убежал. Входная дверь осталась открытой. Артур пошел следом за ним, закрыл ее изнутри и вернулся в комнату, где сидел вымазанный в собственной крови Жорик.

— Какой смысл старику брать этот жетон? — Артур стал быстро ходить по комнате, рассуждая вслух. — Кодов он никаких не знает, да и вообще не в курсах… Или ты его просветил?

Кацман покачал головой.

Артур вдруг рывком поднял его с кровати и стал деловито обшаривать, залезая руками во все карманы белого костюма, щупая подкладку пиджака. Потом заставил разуться и даже вывернуть носки…

Позже вернулся Петрович — позвонил в дверь, и Артур ему открыл. Бородач сокрушенно сказал, глядя, как Артур прячет в карман брюк блокнот Кацмана:

— Нет его нигде! Небось уже далеко отсюда, козел… Артур, с этим что делать будем? — Он показал пальцем на совершенно обнаженного Кацмана, навытяжку стоявшего у кровати…

Выйдя из квартиры, Николай Степанович Вдовин быстро сбежал по лестнице на первый этаж, перевел в подъезде дух и спокойно пересек двор, не забывая о возможной погоне… Сейчас Кацман на него стрелки переведет, как пить дать! И что тогда? Тогда его могут догнать, обшарить — отберут у него и жетон, и бумаги с телефонами Ярцева и их самих, бандитов проклятых. Оставят ли его в живых после этого? Ох, вряд ли! Значит, надо как можно быстрее делать ноги отсюда. А куда? И вообще — что надо сейчас делать?