Ордер на смерть

Жорик забежал в комнату: низко нагнувшись, поискал и там, чертыхнулся и выскочил на лестничную клетку.

Вдовин же прокрался в комнату, пока Жорик был где-то на лестнице, открыл дрожащими руками блокнот, достал свою ручку и лист бумаги, списал для себя и будущей статьи Ярцева телефоны Артура, Новика, еще ряда людей… Из блокнота выпала вдвое сложенная бумажка. Вдовин быстро развернул ее. На бумажке-то было рукой Кацмана написано: «Кам. хран., аэропорт, не забыть!» — и номер жетона.

Когда уже белый от ярости Кацман ворвался в квартиру, Вдовин к тому моменту успел запихать свой листок в тот же носок, а блокнот — аккуратно положить на место. И сосредоточенно шарил под кроватью. Потом стряхнул с рук пыль и спросил:

— Ну что, нигде нету?

— Выворачивай карманы давай! — вдруг потребовал Жорик и снял черные очки.

Вдовин вывернул карманы брюк, из которых посыпалась одна табачная крошка, — и тут раздался звонок в дверь.

Затем в дверь затарабанили кулаками. Раздался чей-то голос:

— Жора, блин, открывай, это мы с Петровичем! Открой!

Кацман покрылся холодным потом, смерил взглядом стоявшего перед ним Вдовина, на лице которого ясно читалось искреннее недоумение, плюнул на пол и пошел открывать входную дверь.

На пороге выросли двухметровый гигант во всем светлом и чернобородый крепыш во всем черном. Они вошли, захлопнули за собою дверь и уставились сначала на Жорика, а потом и на Вдовина.

— Вот… Артур… — забормотал бледный Кацман. — Как ты и просил, сижу, жду. Хотя, конечно, уже сильно опаздываю…

— Да? — с ненавистью глядя на него, прищурился гигант. — Куда это ты опаздываешь? Не в «Шереметьево-2», случайно, — денежки мои с Новиком делить? Что зенки выпучил? Или ты думал, что Артур — идиот, Артура можно кинуть, как лоха последнего, и свалить за бугор? Сядь! Петрович, ходи сюда, взгляни на этого урода…

— Ты чего, Артур?! — начал отпираться Кацман. — Когда я тебя кидал? Какое «Шереметьево»? Даже в мыслях такого не было!

— Не гунди, — оборвал его Артур, — Новик раскололся.

— Да он все врет! — стукнул кулаком по столу Жорик. — Эта скотина меня специально хочет подставить, я же знаю!

— Это что за сухофрукт? — вдруг спросил у Кацмана Артур, больно ткнув пальцем в грудь Николая Степаныча.

— Я тебе говорил про него, — с неожиданным спокойствием ответил Жорик, — нужный старик, на телефоне здесь сидит.

— Ты это, отец, шел бы погулять свежим воздухом… — обратился ко Вдовину чернобородый. — Да побыстрее! Иди, иди.

Жорик закрутил головой, хотел что-то сказать, глядя, как Петрович выталкивает Вдовина в коридор, но тут Артур взял со стола блокнот Кацмана и стал его перелистывать. Оттуда выпала бумажка с номером жетона. Артур развернул ее, прочитал, посмотрел, не написано ли чего с обратной стороны. И вдруг, размахнувшись, заехал Кацману кулаком в зубы:

— Ах ты, крысятник, падла! Прямо в глаза мне врешь уже! А ведь Новик-то мне сейчас звонил, что вы с ним в аэропорту должны встретиться! Вот же, у меня в руках, твои записи в блокноте! Но этого мне, Жора, мало… Гони жетон, да побыстрее!

Артур вложил в новый удар всю силу — по крайней мере, Кацмана отшвырнуло на кровать, он стукнулся о стену затылком и замычал, прижимая растопыренные пальцы ко рту. Посмотрел на свои окровавленные руки, сплюнул выбитый зуб и захныкал:

— Артур! Я потерял жетон! Клянусь, потерял! Нет его!

Губы у Жорика были разбиты, и с них на белоснежный костюм Кацмана капала кровь. Вернувшийся из прихожей Петрович вынул из-за пояса свой любимый «гном» — пистолет, снаряженный зарядами с повышенной пробиваемостью и бронебойными пулями, имеющий даже лазерный целеуказатель, — и врезал им Кацману по затылку. Тот охнул, но сразу затих, когда Петрович приставил пистолет ему к виску и снял с предохранителя.

Артур тяжело сел к столу, стал вертеть в руках недособранный Вдовиным будильник. Попросил у Горохова сигарету. Тот достал из кармана левой рукой зажигалку и пачку «Ротманса», протянул шефу. Артур закурил, выпустил облако дыма прямо в лицо своему бывшему подельнику Кацману и, взглянув на свои часы фирмы «Брегет», начал говорить: