Орден Скорпионов

– Каждая тень обладает уникальными свойствами: толщина, температура, близость к свету. Иногда у теней есть даже запах. Если хочешь вернуться в эту комнату, нужно вспомнить, что ты ощущала, когда шла по этой конкретной тени, а затем по разным ее признакам найти ее среди других. Звучит сложно, но когда ты ступаешь в пространство между светом и тьмой, все, что тебе нужно сделать, – это вызвать в памяти образ тени в нужном тебе месте, и ты окажешься именно в ней.

Я вспоминаю, как прошла от комнаты Гартокса до купальни в Приюте по теням. Я не понимала, как мне это удалось, но помню, что я следовала инстинктам и что мне хотелось оказаться в безопасном и тихом месте. Комната с рядами ванн и выложенными кафелем стенами всплыла в моем сознании, и в следующее мгновение я поняла, что выхожу из тени в то самое помещение, которое только что представила себе.

– Чем чаще будешь ходить в тенях от места к месту, тем лучше ты изучишь сами тени. Так тебе будет проще приходить и уходить, – заверяет Череп, а потом разжимает кольцо рук и отходит к братьям.

Я на мгновение закрываю глаза, чтобы получше рассмотреть тень, из которой мы только что вышли.

Когда я чувствую, что достаточно хорошо ее запомнила, чтобы вновь к ней вернуться, то выхожу из темной глубины и шагаю за Костью по лестнице.

Где бы мы ни находились, тут тихо. На узкой лесенке я чувствую себя одновременно тревожно и спокойно из-за окутывающей нас тишины.

Скорпиус наступает на верхнюю ступеньку, и та издает тихий скрип, но ни он, ни остальные не напрягаются и не останавливаются. Братья не крадутся, хотя и двигаются с грацией хищников.

Я хочу спросить, где мы находимся, но все молчат, а мне велели оставить свои вопросы при себе до поры до времени. Так что я сдерживаю любопытство и заношу в таблицу первый из всех вопросов, которых, я уверена, много наберется к концу охоты.

Когда мы покинули замок «скорпионов», наступили сумерки, но когда я выхожу из кладовой в большую кухню, вид за высокими окнами такой, что я понимаю – тут уже ночь. Свет убывающей луны льется в просторное помещение, очевидно, служащее для того, чтобы накормить целую армию. А еще я понимаю, что спокойствие этого места заключено в умиротворяющей тишине, что сопровождает раннее утро. Слишком поздно, чтобы отказываться от сна, и слишком рано, чтобы вставать с постели.

Скорпиус поворачивает налево и выходит через высокую барную дверь, я следую за ним и Черепом, и мы оказываемся в огромной таверне. Я выхожу в проход, ведущий к скоплению столов и стульев. Слева от меня – забитый выпивкой бар с бутылками крепких напитков, уложенными до самого потолка на металлических стеллажах. Напротив – стена из уложенных набок бочек с носиками, которые только и ждут, когда их осушат. Перед всем этим тянется барная стойка из темного дуба, так что оставшегося места хватает лишь для прохода, в котором мы и стоим. Наверное, слуги выносят еду и напитки посетителям из задней части зала.

Арочные каменные потолки изгибаются над нами, с них свисают люстры, похожие на гигантские колеса со спицами из темного дуба и шиферно-серого металла. Те, в свою очередь, увешаны шарами волшебного света, свисающими в произвольном порядке. Пол сделан из того же, что и потолок, камня цвета светлого тикового дерева. Вся конструкция держится на мощных дубовых колоннах и стенах.

За барной стойкой сидит человек, поражающий своей необъятностью. Перед ним – раскрытая бухгалтерская книга, в гигантской руке зажата ручка, больше напоминающая крошечный прутик.

Когда мы входим в таверну, он поднимается, а потом поднимается еще – и еще. Я-то думала это «скорпионы» высокие и мускулистые, но в этом мужчине наверняка течет кровь великанов. Его бедра размером со ствол дерева, а плечи выглядят так, будто с легкостью выдержат тяжесть целого мира.

– Скорпиус, – тепло приветствует он, его голос глубокий, больше напоминает грохот пород при землетрясении.

Мужчина отталкивается от барной стойки и подходит к Скорпиусу, чтобы схватить того за предплечья в восторженном приветствии.

– Саммикс, – выдыхает Скорпиус, притягивая к себе это чудище.

Одна из их рук остается зажатой между ними, а другой он с силой хлопает Саммикса по спине.

Саммикс наконец отпускает Скорпиуса и приобнимает Черепа, а я стараюсь его рассмотреть. Его глаза – расплавленное олово, а кожа на лице – красновато-коричневая. В нескольких местах на руках проступают белые пятна, а от внешнего края одного глаза через всю челюсть к мочке уха идет алебастровая полоса.

Саммикс выпускает Черепа из медвежьих объятий, Кость обходит меня и спешит к нему, и я отступаю, не желая мешать воссоединению друзей. Сказочный свет сияет в завитках черных, как вороново крыло, волос Саммикса. Они уложены в густой ирокез, а бока выбриты – на одной стороне головы тоже видны белые пятна.

– Ты закрыл таверну ради нас? – спрашивает Кость, падая в чужие объятия. – Обычно, когда мы приезжаем, здесь обязательно найдется парочка оборванцев, пытающихся нам угрожать.

Саммикс насмешливо фыркает, и Кость усмехается.