Орден необычных

— Рабы всегда остаются рабами! Сколько бы ни прошло лет! Они даже в мертвецов превратиться не могут, потому уже мертвы! Гладиатор, в отличие от раба, может умереть. И что еще важнее, он может жить! Свобода… — Здоровяк вдруг улыбнулся. — У большинства она попрятана по темным углам, и они даже не догадываются, как следует, о ее существовании. У вас же… есть шанс познакомиться с истинными ценностями. Слышите? — Он указал рукой на решетку. Оттуда все отчетливей доносилось шептание толпы. — Там вы можете обрести славу. Там вы можете обрести силу! Только там вы можете подняться над безликой массой! Отныне все то, что происходит за пределами арены, потеряет для вас смысл. Только туда вы будете стремиться. Там вы станете жить. Там вы обретете вечность!

С каждым словом напряжение в воздухе нарастало. Создавалось впечатление, что не только гладиаторы, но и великан эмоционально связан со зрителями. Каждое слово отражала арена, либо он вторил ей, но стоило сказать последнее слово «вечность», пространство взорвалось овацией.

— Сейчас! Сейчас! — не выдержав, закричал кто-то рядом, но Лока едва его услышал.

В комнату вбежал работник арены со свитком в одной руке и круглой тускло светящейся стекляшкой в другой. Остановившись рядом с Собираеном, он сверился со свитком, бросил взгляд на стекляшку и объявил:

— Мерзт, вторая пара — второй бой по общему расписанию. От пяти до десяти минут. Готовьтесь.

И тогда это началось. Спустя секунд двадцать, когда стадион вдруг замолчал, судорожно вздохнув, Лока усомнился: все ли в порядке с его чувствами? Но уже спустя мгновение как будто по голове ударило: насколько резким получился переход от давящей на уши тишины к безудержному сумасшествию трибун, от которого с потолка сыпалась каменная крошка. Толпа замолкала еще несколько раз, потом раздался звук, с каким встречается в поле пара закованных в латы рыцарей — одного из гладиаторов бросило на решетку, через которую минуту назад он вышел на арену.

Лока отрешился от происходящего: на несколько часов он оказался предоставлен сам себе. Было время подумать, и вновь восхитился новой способностью принимать решения, к которым его никто не обязывает. Удивительное дело! Вот захочет он на улице прохожему голову оторвать или сто кошек хвостами друг с другом связать, кто его остановит? Хотя кошек, наверное, все же жалко, а вот в остальном… Как тут не броситься в крайность? Стоило поразмышлять над этим, только сначала… Локе вдруг стало стыдно. Когда он последний раз по-настоящему соединялся с миром? Он тут сожалеет о том, на что Сахайя только намекал, но было и то, о чем он говорил недвусмысленно. От этого уж точно отрешаться неправильно.

Лока собрался с мыслями и вдохнул. Мир, как оказалось, ждал его. После долгого перерыва ощущения оказались неточными, слишком резкими и мало к чему удавалось хорошенько присмотреться. Воздуха не хватало, да и чувствовал совсем не так, как бывало в Западном лесу. Мир готов был принять его таким, какой он есть, и не задавать вопросов, а только отвечать на них. Лока заулыбался: по крайней мере в самом себе он рано или поздно сумеет разобраться…

— Тушкан! — Кто-то тряс его за плечо.

Лока открыл глаза. Великан стоял перед ним. Кроме него в комнате был только Собираен. Видимо, после боя их отводили в другое место. Стоило здоровяку убрать руку, Лока почувствовал на коже что-то странное. Посмотрел и увидел оставшийся там отпечаток — ожог в виде скрещенных меча и топора, заключенных в пятиугольник. Вот, значит, как: поставили, пока он был без сознания.

— Это не мое имя.

— У тебя больше нет имени, мальчик. Выбирай оружие. — Он снял с Локи кандалы и указал рукой на ящик.

Лока поднялся на ноги.

— А если я не буду драться?

— Думаешь, никто не пробовал?

Лока отвернулся от него, посмотрел на мага. Напасть на них? И что это даст? Ни одну из его проблем это не решит, а делать что-то «просто так», без цели и не просчитывая последствия, он как-то не привык. Это была одна из тех особенностей, которая, он был уверен, останется с ним до самой смерти. Так что же делать?

— Выбирай оружие, — повторил великан.

В ящике лежали короткие мечи, копья, кривые сабли, гигантская булава, несколько топоров и еще многое из того, что Лока не смог бы поименовать. Ему вдруг вспомнилось, как тщательно он ухаживал за своим луком: чистил древко, проверял тетиву, правил баланс… Ни одному дрекови не пришло бы в голову сваливать оружие в кучу.

— Нет.

— Без оружия пойдешь?

Лока пожал плечами. В комнату вбежал взмыленный работник арены и, заглянув в свиток, сказал:

— Последний бой дня! Одна минута!

Наставник молча подошел к решетке и сдвинул ее в сторону.

— Если я откажусь выходить, меня заставят? — спросил Лока у Собираена.

— Разумеется.

— Я просто спросил. — Немного рисуясь, Лока извиняюще поднял руки.