Орден Архитекторов 6

Связи с моими людьми в усадьбе и в казармах не было. Понятно, что с ними должно быть всё в порядке, а за имения я не переживал — там големы, которых я очень хорошо подготовил. В казармах тоже находилась гвардия, у них было достаточно оружия и боеприпасов, чтобы отразить любую атаку. С лавкой тоже всё было в порядке. Я установил там дополнительные защитные механизмы, которые могли выдержать нападение небольшого отряда. А ещё — сделал секретные комнаты, где могли спрятаться люди на случай опасности.

Но вот то, что прямо сейчас мы не могли связаться и запросить подкрепление — не давало мне покоя.

Я перевёл взгляд на карту, пытаясь оценить ситуацию. Враг наступал с двух сторон, и их главная цель — этот мост. Если они прорвутся через него, то смогут занять выгодные позиции, и тогда…

Я понимал, что мост — это наша единственная надежда. Если он будет уничтожен, то нам придётся отступить, оставив противнику контроль над важным участком. И это может привести к катастрофическим последствиям.

Я прикинул свои возможности. Да, можно было бы обрушить мост, но он был слишком большим и крепким. Даже используя всю свою силу, я не смог бы полностью его уничтожить. А частичное разрушение не принесёт нам никакой пользы.

В этот момент в воздухе что-то просвистело, и я, подняв голову, увидел, как прямо в нашу башню летит снаряд.

«Да вы охренели⁈» — пронеслось у меня в голове, и я, не раздумывая, махнул рукой.

Снаряд, словно по волшебству, изменил свою траекторию полёта и полетел в обратную сторону — в скопление вражеских солдат. Раздался оглушительный гул, и в месте, куда он упал, вспыхнул огненный шар, разбрасывая вокруг себя обломки.

Я, прищурившись, посмотрел вниз и увидел, что в том месте, где ещё недавно стояла вражеская пушка, теперь зияет огромная воронка. Обломки техники, словно детские игрушки, были разбросаны вокруг. А от расчёта не осталось даже мокрого места.

Это я удачно «отмахнулся», ничего не скажешь.

Прошло два часа, начало светать. На востоке небо окрасилось в нежные розовые тона, которые постепенно сменялись ярко-оранжевым цветом. Но мне было не до восхищения красотой восхода солнца. Я чувствовал себя выжатым, словно лимон. Силы покидали меня, и я с трудом удерживал защиту. К тому же, у нас начали заканчиваться боеприпасы.

Вскоре подмога всё-таки прибыла, но она была отнюдь не такой, какую мы ожидали. Я посмотрел в сторону, где примерно в километре от нас стояли наши «союзники». Они уже заняли выгодные позиции, но… не спешили к нам на помощь.

— Смотри, дядь Кирь, — сказал я, протягивая Скале бинокль и указывая на дальний склон горы, где в свете восходящего солнца мерцали разноцветные флаги. — Узнаёшь?

Скала взял бинокль и, внимательно изучив местность, кивнул.

— Узнаю, — сказал он. — Это флаги графов Шенка и Рихтера. Рода известные, старые. И, что немаловажно, — влиятельные. Род Шенков известен своими военными традициями. Почти все мужчины в их семье — военные. Что же касается Рихтеров, то они славятся своим умением заключать выгодные союзы.

— Хм… — протянул я, задумчиво потирая подбородок. — Как думаешь, им можно доверять?

— Я склоняюсь к тому, что да, — ответил Скала, возвращая мне бинокль. — Всё-таки это не какие-то захудалые аристократишки. У них есть репутация, которую они не хотят терять.

— Понятно, — кивнул я. — А почему они, собственно, не приходят нам на помощь?

— А ты попробуй догадаться сам, — усмехнулся Скала. — Ты же умный парень.

Я нахмурился, пытаясь понять, о чём он говорит.

— Приказано не вмешиваться?

— Скорее всего, — кивнул Скала. — Готов поспорить, им сказали, что мы уже мертвы. И что противник должен занять этот участок. Поэтому они стоят там, и не спешат вступать в бой, — он сделал паузу, а затем, глядя мне в глаза, добавил: — Теодор, тебе нужно понимать, что война — не просто стычка двух государств. Это игра власть имущих. И в этой игре у каждого своя роль, свои интересы.

Я посмотрел на поле боя, заваленное телами погибших, и тяжело вздохнул.

— Надеюсь, это не та самая история, когда империи проигрывают войны из-за командующих-идиотов?

На душе у меня было неспокойно. Я понимал, что ситуация — критическая, и мы находимся на грани поражения. Но, на самом деле, самый сложный этап — только в начале, в первые семьдесят два часа. Если не пропустить врага, продержаться, то Лихтенштейн успеет подготовиться, и стянуть все свои силы на нужные точки. Но даже так, Австро-Венгрия сейчас явно воюет не всерьёз, а скорее прощупывает почву, чтобы посмотреть на реакцию Российской Империи. Я очень надеюсь, что от Империи ответ поступит в кратчайшие сроки. И этот ответ будет таким, которого сейчас ждёт весь Лихтенштейн.

Мои размышления прервал Скала, который, внезапно вскочив, крикнул:

— Вертушки!

Я поднял голову, посмотрел в небо, и увидел, как в нашу сторону, словно хищные птицы, летят два австрийских боевых вертолёта.

— Достану их! — крикнул Скала, прильнув к прицелу винтовки, но я остановил его.

— Нет, дядь Кирь, не трать патроны, — сказал я. — Я сам с ними разберусь.