Орда I

Провалялись в обнимку всю ночь, так и не сомкнув глаз зарёванных. Утром подали завтрак всё в том же корыте таинственном только добела выскобленном. Есть не хотелось вовсе как отрезало. Райс лишь попила чего-то безвкусного, а подруга даже к питью не притронулась.

– Слушай, – шепнула Райс задумчиво, – а куда корыто делось вечером?

– Да леший [23] его знает, – отвечала подруга вполголоса, – когда эта хрень просочилось, корыто ещё плавало.

– А почему не шёпотом? – насторожилась Райс, переходя тоже на шёпот да по сторонам зыркая.

– Та дрянь появилась в аккурат опосля того, как мы поели давеча.

– Ты думаешь…

Они замолчали и синхронно скосили глаза вглубь водную как раз в то место, откуда вечером выползала шаровая молния, как это определила Райс своим повелением. Томительное напряжение длилось долго почитай нескончаемо.

– А может больше не будет? – с ноткой надежды зашептала рыжая, больше вкладывая в слова мольбу, чем предположение.

– А что будет? – тут же подвергла сомнению надежды царские, подруга белобрысая.

Райс ничего не ответила этой безнадёге «упаднической», а та и не ждала ответа, понимая видимо, что ответ им не ведом в одинаковой степени.

Яркий шар голубоватого свечения выползал из стены медленно. Будто издевался над кутырками психованными. Пока он выполз наружу полностью, девки успели до синяков на ногах на брыкаться, до осипших глоток навизжаться. Райс даже в лихорадке метаний неосознанных свою мокрую рубаху скомкала да швырнула в эту сволочь светящуюся, вот только толку от этого никакого не было.

Шар сверкнул внутри грозовыми разрядами и по всей спине девичьей будто оголённый нерв вдоль хребта кто хватил крапивой жгучею, заставляя её дугой выгнуться. Эта «боль зубная» в позвоночнике ни так долго девку мучила. Как удар плетью резанула со всей дури колдовской немереной, а затем отпускала медленно, как бы остывая со временем.

Не успела ярица осознать это явление, как второй удар нервной плетью хлестнул через ягодицу правую в ногу на всю длину до самых пальчиков. Райс попыталась расслабить мышцы, хватаясь руками за ляжку ошпаренную, где внутри бежала молния, прошивая болью пронимая до косточек. Она уже не кричала как давеча, а стиснув зубы рычала зверем раненым, приходя из состояния страха в ярость необузданную.

Боль опять начала стихать, но, не дав отдышаться как следует, воспалённым нервом врезало точно так же по другой ноге. Затем была «боль зубная» в обеих руках по очереди. Плечи вырвала, груди скрючила. По спине прошлась да меж ногами по безобразничала, а потом и до головы добралась.

Зубы прострелили одним разом во всей челюсти, от чего у девы случилось помутнение рассудка временное и в какой-то момент она из реальности выпала, ничего не ощущая более да ни владея мыслями. Сколько продолжалось это избиение Райс не помнила, но ей показалось это вечностью…

Экзекуции творили с ними по три раза на день как по расписанию. Сколь дней уже минуло ни та, ни другая не помнили. Реакции на пытки у девок были разные. Коли Апити в истерику впадала ещё при виде корыта вплывающего да который день ничего не ела из поданного, то Райс при виде плывущей еды приходила в бешенство и начинала метаться яростно в своей нише как лютый зверь в тупик загнанный.

Но шару было глубоко наплевать на их реакции. Он неспешно вплывал через стену бревенчатую да монотонно мучил девок болью «нервенной». Разнообразно мучил, подходя к процессу творчески…

Они уж давно меж собой не разговаривали, а просто молча телами измождёнными лежали каждая в своём укрытии. Райс, казалось, даже мысли все из головы выбило. Она уже всё перепробовала бедная. И отбегала к стенке дальней, увеличивая расстояние. Из воды на изголовье совсем вылезала, стараясь не касаться ненавистной поверхности. Один раз даже вглубь нырнула да хотела руками эту дрянь достать, даже не побоявшись что сей поступок может смертью закончиться. И что она там может захлебнуться запросто. Пыталась защититься от него рубахой скомканной, корытом, даже пряталась за Апити, но бесполезно было всё хоть ты на нём высерись.

Шар настигал её повсюду, где б она не пряталась, и рвал болью нервы вдребезги в той последовательности, в которой хотел, как хотел да сколько хотел не зависимо от стараний девичьих…

Проснувшись в очередное утро раннее Райс в тупом неизменном состоянии полной отрешённости неожиданно задумалась. Может быть, впервые за дни последние. Вспоминая всё своё водяное сидение с начала самого. Ей показалось будто со временем избиение молниями стало менее болезненно. «Начинаю к боли привыкать?» – вопрошала она сама себя задумчиво. «Может в этом и заключается испытание?» – тут же с полной уверенностью отметила, что действительно разы последние она вполне сносно терпела боль нервную не то что вначале. И вспомнив передёрнулась.