Орда

– Давайте починим мачту, поставим парус и, налегая на весла, поднимемся вверх по Енисею. Дойдем до Мангазеи. Не встретим карателей – пойдем дальше по Енисею до Подкаменной Тунгуски. А если повезет, то и до Ангары. А потом до Байкала. За Нерчинском и Аргуньским острогом прямая дорога к Тихому океану. Через Сахалин и Камчатку, глядишь, и доберемся до Кадьяка.

– А если в Мангазее нас уже ждут? – возразил царь.

– Тогда по Нижней Тунгуске поплывем. Но верится мне, что до Мангазеи они еще не добрались.

– Хорошо, – согласился повелитель. – Тамошний монастырь – подходящая усыпальница для последнего Рюриковича.

Я хотел возразить, какой же царевич – последний, вы же живы, государь. Но промолчал. Ибо по царскому виду понял, что перечить нынче не след.

Настоятель Мангазейского мужского монастыря отец Дионисий принял нас с царскими почестями. Накормил от пуза, напоил. Выспались мы без привычной речной и морской качки на твердой земле.

Тело мертвого царевича монахи унесли в отдаленную келью, где покойников по древней традиции, пришедшей к нам из Египта, превращали в нетленные мощи.

Монастырь, как голубь – Божий посланник. Белел на крутом берегу, под которым гостеприимный настоятель провожал своего царя, видать, в последний путь.

– По Енисею для вас дорога закрыта, – предупредил государя отец Дионисий. – Забирайте влево и вверх по Нижней Тунгуске. Там такая глухомань, что вовек не сыщут.

– Спасибо на добром слове и за приют спасибо, – поблагодарил царь, а затем добавил. – Вот, Дионисий, оставляю тебе самое дорогое, что у меня осталось, – своего сына. Чиста была душа его, ум был не по годам остер, и рода он великого, но принял смерть мученическую, почитай в младенчестве. Сохрани его мощи, и низойдет на твой храм, твой приход неземная благодать. Да помо?кет он вам пережить антихристово лихолетье. Может, одумаются аспиды и поймут, наконец, что с нами не воевать, а дружить надобно. Но где уж там! Власть и золото всем глаза позастили. Молись, владыка, за упокой души сына моего, а он своей святостью грехи наши тяжкие искупать будет.

– Но как же величали твоего сына, царь? За кого молиться? За Павла? – переспросил святой отец.

– Не произноси это аспидское имя. Отпрыску самозванцев еще воздастся. И не одному, – уверенно сказал государь, словно подсмотрел будущее. – В семье мы его называли Данияром. А при рождении крестили Василием. Вот за святого мученика Василия Мангазейского и возносите Господу свои молитвы.