Орда

– Так я и рассказываю об этом. В общем, торонтские ханжи достали меня до глубины души. Вы только представьте себе, Андрей Александрович, в полночь все бары, рестораны, дискотеки – все закрываются. Даже потусоваться негде. Ханжи они и есть ханжи. Поверите или нет, но мне даже дышать стало трудно, несмотря на весь кислород, что поднимался с поверхности Онтарио. В общем, прослышал я, что в Квебеке – совсем другая жизнь. Все ж франкоязычная провинция. Но не могут же французы зажраться, как янки. И рванул я в Монреаль. Попросил руководство, чтобы меня перевели в монреальский филиал нашего банка. Первое время я тащился от этого города. Настоящий американский Париж. Тусовка до самого утра. По-моему, вся Америка там отрывается. Да и к нам, русским, здесь другое отношение. Квебекуа (так называют себя франкоязычные местные жители) терпеть не могут британцев. Поэтому их отношение к иммигрантам зависит от того, как те относятся ко всему английскому. Я относился плохо. И меня легко приняли в здешнем обществе. Здесь я сразу стал начальником отдела компьютеризации и вошел в руководящее звено филиала. В Монреале я проработал около года. Могу сказать без ложной скромности, что все компьютерные сети в монреальском филиале СиАйБиСи созданы при моем деятельном участии. Жалованье мне добавили. Я уже снимал апартаменты с одной спальней в достаточно престижном районе Кот-де-Неж. Внизу многоэтажного дома был бассейн, и я пристрастился каждый вечер плавать. Познакомился с хорошей девушкой – дочерью директора нашего филиала. Ее звали Софи. В общем, все уже шло к свадьбе. И отец ее не возражал против нашего брака. Я считался перспективным женихом. Мне уже поступали весьма лестные предложения о трудоустройстве от других крупных монреальских банков. Я был в полном порядке. Если б не один случай. История банальная. Я малость перебрал в баре и поехал к себе домой. А у меня был такой балдежный автомобиль – «фольксваген»-«жук». Сделан под старину, но лошадок в его моторе – дай боже. И стоил он немало. Тридцатку американских баксов. Останавливает меня полицейский за превышение скорости, видит, что я несколько нетрезв, вернее, весьма нетрезв. Садится к себе в машину, через персональный компьютер выходит на мое досье в министерстве иммиграции и натурализации и блокирует мой вид на жительство. Управление автомобилем в нетрезвом виде у них вообще считается страшным преступлением. А тут еще наш пьяный дипломат в Оттаве задавил какую-то женщину. И я попал под эту волну. Утром на работе скандал. Руководство пишет ходатайства в иммиграционные ведомства. Софи вся в слезах. Начала меня учить уму-разуму. Дескать, как можно взрослому солидному человеку вести себя так. А если бы я был ее мужем, отцом ее детей… Ну, я вспылил. Сказал, что никогда им не буду, и катились бы они ко всем чертям со своей разлюбезной Канадой. Швырнул на стол своему шефу, отцу Софи, удостоверение личности и водительские права. Попил еще пару деньков для смелости. А потом взял билет и улетел в Москву. Российский-то паспорт я еще не сдавал. А из столицы на родину.