Оракул выбирает королеву

— Он ненавидел меня, — с отчаянием в голосе мяукнула Феломена и некрасиво скривилась, — он… из-за того, что Филипп на мне женился… он грозился лишить его наследства. Однако, завещание так и не составил. А Филипп… он знал, что у отца в сейфе были фамильные драгоценности. Сейф вскрыли, а там — пусто.

Разволновавшись, Феломена покраснела, начала отчаянно жестикулировать. Ее тщательно завитые каштановые локоны, свисающие по бокам от лица, словно уши спаниеля, забавно болтались из стороны в сторону.

— Двести королевских крон, — сказала Леона.

— Хорошо, — мгновенно согласилась Феломена, — нам нужно узнать, куда делись драгоценности.

— Вы это узнаете, — кивнула Леона, — половину суммы вперед.

Глядя, как алчно заблестели глаза Феломены, Леона думала о том, что, возможно, вся эта история — сплошное вранье. И, возможно, дела обстояли совсем не так, как это представила несчастная невестка. Возможно, свекор припрятал сокровища от сыночка, который мог все спустить за вечер, проведенный за картежным столом. Или даже сама Феломена никакая не невестка, а, допустим, любовница умершего, и хочет просто урвать кусок пожирнее. Но теперь это уже не имело значения. Щурясь на блестящие в свете газового фонаря монеты, Леона прикидывала, откуда будет сподручнее отправиться в меморум, чтобы выловить отпечаток умершего свекра и таким образом узнать судьбу сокровищ.

Вдруг Феломена как будто насторожилась. Глянула подозрительно, прикусила губу.

— А как вы гарантируете то, что я узнаю правду? Что не вы заберете себе драгоценности?

— Через три дня, — сказала Леона, — вы придете сюда еще раз. Сами спросите у вашего почившего родственника, где он припрятал драгоценности.

И, наслаждаясь видом вытаращенных глаз и приоткрытого рта, добавила:

— Его отпечаток будет вот в такой колбе, — постучала ногтем по тонкому стеклу, — я его даже касаться не буду. Если б я собирала на себе все гадости ушедших, то уже бы сошла с ума.

ГЛАВА 1. Леди некромант

…Последнее было чистой правдой. Если случайно поймать на незащищенную кожу чей-нибудь отпечаток — один из тех, что свободно плавают в меморуме, он впитается, сольется с твоей памятью, и гадкие сны на ближайший месяц обеспечены. Все это не смертельно, с течением времени отпечатки рассыпаются, растворяются, как сахар в кипятке, и все то, что составляло память умершего, перемешивается с памятью всех предыдущих поколений и становится нечитаемым. Так перегнивают опавшие листья. Так все то, что когда-то принадлежало жившим, уходит в прошлое.

Феломена давно удалилась, пискнув напоследок, что очень надеется, рассчитывает, да и вообще, некромант — это последняя надежда. К подобным вещам быстро привыкаешь, и Леона пропускала мимо ушей все эти причитания. Аккуратно приоткрыв плотные шторы, она проследила за тем, как к вышедшей из подъезда аристократке присоединился темный мужской силуэт, они помедлили, о чем-то переговариваясь, а затем растворились в липких густых сумерках серединного яруса. Леона выдохнула с облегчением. Ей все казалось, что ее муж кого-нибудь подошлет, чтобы на самом деле избавиться от неугодной жены. Но нет. Пока все было спокойно. Сколько продлится этот мертвый штиль, Леона не знала.

Вернувшись в гостиную, она снова села за стол, потом аккуратно, через бумажную салфетку, взяла трубку и подвинула ее к себе. Плохо, что Феломена хватала ее руками, а до Феломены, небось, еще и ее муж или любовник. Чем больше людей касается предмета, тем тяжелее настраивать компас и, соответственно, труднее разыскать нужный отпечаток.

Леона прикрыла глаза. В голову снова лезли совершенно ненужные мысли — о том, что был бы маркиз Риквейл нормальным человеком, они бы поладили, и жили бы припеваючи неподалеку от дворца Вечной королевы. Там, где солнце встает и заходит, и светит весь день. Там, где много зелени, и где можно без опаски прогуливаться по парку, вдыхать ароматы травы, чувствовать свежесть родника, слушать, как перекликаются в кустах птицы… О том, что, возможно, она сама во всем виновата, потому что не нужно было выходить замуж за этого человека. Но замуж хотелось. Она была так юна и наивна, а Риквейл так красиво ухаживал. Их брак, конечно, многие сочли мезальянсом, потому что Леона была последней из захудалого рода Кьеннов, но самому Риквейлу было плевать на любые досужие разговоры, кроме… кроме того, что молодая жена окажется дипломированным некромантом. Скрыла. Зная перед свадьбой о невероятной чистоте крови Риквейлов от какой-либо магии, но все равно скрыла. Сама виновата.

Так больно было думать обо всем этом, даже теперь. Но маркиз был красивым и молодым, и Леоне так льстило его внимание, что она убедила себя в том, что влюблена. Их хрустальная сказка разбилась через три года после брака, когда Риквейл по чистой случайности нашел старую переписку жены с наставником, известным на Королевском ярусе мэтром некромантии. И — хвала Небесам, что у них так и не случился ребеночек, потому что, будь это так, Леона вообще не представляла бы себе, как жить дальше.