Опытъ закона о народонаселеніи

Воззрнія Мальтуса не замедлили вызвать разногласіе между нимъ и почти всми его друзьями, не исключая отца, который до конца своей жизни оставался стороннікомъ реформаціоннаго движенія, такъ ярко обозначившегося съ начала восемнадцатаго вка. Это разногласіе не поколебало выводовъ молодого ученаго; оно лишь побуждало его къ дальншимъ изслдованіямъ и къ отысканію новыхъ доказательствъ для подтвержденія своей правоты. Наконецъ, вновь вышедшее сочиненіе Годвина «О скупости и расточительности», въ которомъ авторъ повторяетъ свою теорію о томъ, что вс общественныя бдствія являются слдствіемъ несовершенства и ошибокъ правительства, побудило Мальтуса обнародовать свои воззрнія, опровергающія теорію Годвина. Вышедшее въ 1798г., безъ обозначенія имени автора, первое сочиненіе Мальтуса представляло небольшую брошюру, носившую полемическій характеръ и заключавшую сжатое изложеніе закона о народонаселеніи съ вытекающими изъ него выводами о томъ, что устраненіе нищеты, пороковъ и другихъ бдствій среди населенія можетъ быть достигнуто лишь при посредств уменьшенія дальншаго возрастаніия населенія, а отнюдь не при посредств политическихъ реформъ или какихъ либо системъ всеобщаго равенства, такъ какъ эти реформы и системы вызывають чрезмрное возрастаніе населенія, т. е. именно коренную причину бдствій.

Этотъ полемическій характеръ брошюры, а можетъ быть и молодое увлеченіе впервые такъ ясно формулированнымъ закономъ, были причиною того, что Мальтусъ съ безпощадною, жестокою послдовательностью длалъ свои выводы изъ установленного закона и даже не останавливался передъ необходимостью пожертвовать тми несчастными существами, которыя невольно являлись нарушителями этого закона. «Человкъ, появившійся на свтъ, уже занятый другими людьми, — говорилъ Мальтусъ въ своей брошюр, — если онъ не получилъ отъ родителей средствъ для существованія, на которыя онъ вправ разсчитывать, и если общество не нуждается въ его труд, не иметъ ни какого права требовать для себя какого нибудь пропитанія, ибо онъ совершенно лишній на этомъ свт. На великомъ пиршеств природы для него нтъ прибора. Природа приказываетъ ему удалиться и, если онъ не можетъ прибгнуть къ состраданію кого-либо изъ пирующихъ, она сама принимаетъ мры къ тому, чтобы ея приказаніе было приведено въ исполненіе. Если-же пирующіе стснятъ себя и уступятъ ему мсто за столомъ, тотчасъ-же появятся новые непрошенные гости и потребуютъ для себя той-же милости, ибо всть о томъ, что за столомъ хватаетъ явствъ для вновь пришедшихъ, тотчасъ распространится всюду. Порядокъ и гармонія пиршества будутъ вскор нарушены, изобиліе, царившее прежде, замнится недостаткомъ и счастье пирующихъ омрачится зрлищемъ появившейся всюду нищеты и тягостными воплями новыхъ пришлецовъ, ненашедшихъ для: себя пропитанія, на которое имъ дали основаніе разсчитывать. Тогда только, слишкомъ поздно, пирующіе поймутъ, что они совершили ошибку, нарушивъ строгія правила, установленныя великою распорядительницею пиршества относительно непрошенныхъ гостей, тогда только они догадаются, что природа, заботясь о томъ, чтобы приглашенные были достаточно накормлены, и зная, что у нея нтъ явствъ для неограниченнаго числа гостей, изъ разумнаго человколюбія устраняла вновь пришедшихъ, когда вс мста за столомъ были уже заняты».

Въ этомъ первоначальномъ вид теорія Мальтуса носила чрезвычайно мрачный, пессимистическій характеръ и фатально обрекала человчество на постоянныя бдствія, ибо, если человческій родъ неизбжно размножается въ геометрической прогрессіи, а средства существованія — въ ариметической, то лишь такія разрушительныя препятствія, какъ нищета, болзни и преждевременная смерть способны временно возстановлять равновсіе между числомъ людей и количествомъ пищи и не только реформы правительственныхъ учрежденій или общественнаго строя, но и вообще никакія человческія дйствія или усилія не могутъ измнить къ лучшему судьбу людей. Эта теорія съ одной стороны снимала всякую отвтственность съ правящихъ классовъ за бдствія остальной части населенія, съ другой стороны не оставляла послднему никакой надежды на прочное улучшеніе въ будущемъ и длала излишнимъ какое-бы то ни было преобразованіе общественнаго строя и его учрежденій.