Опустошение

— Это правда. Я думал, что ты не из моей лиги. Полагаю, мне повезло, — ответил он, подмигивая.

— Билл, ты заставляешь меня краснеть.

— Ладно. Как ты относишься к утреннему омлету? — спросил он, размахивая сковородой.

— Звучит изумительно.

После обеда, я вздрогнула, почувствовав, что мой сотовый попал мне в ногу.

— Что? Где ты взял его? — спросила я мужа, поднимая телефон с края дивана.

— В твоей сумке.

Я даже не видела, как он вставал, но моя сумка была на кухне. Я быстро перешла от замешательства к панике, когда вспомнила вчерашнюю переписку. Удалила ли я ее? Ничего не происходит, думала я, тогда как мое сердце стучало, как сумасшедшее. Ничего не происходит. Я просто скажу ему…

— Ты должна позвонить Элеанор.

Я моргнула. Облегчение затопило меня, когда я опустилась обратно на диван. Положив подушку на лицо, я спросила себя:

— Почему все постоянно твердят мне об этом?

— Ты не можешь игнорировать день рождение своей собственной матери.

— Я не игнорирую ее, — ответила я, защищаясь. — И почему ты не позвонишь ей, если это так важно?

— Лив, позвони ей, — повторил он.

С неохотой я нашла ее номер, но на мгновение замешкалась.

— Я не знаю, что сказать.

— Просто пожелай ей счастливого дня рождения. Скажи ей, что любишь ее. Скажи, что скучаешь по ней.

Я поморщилась.

Мама ответила после третьего гудка.

— Алло? — радостно сказала она в трубку.

— Привет, мам, — на линии внезапно возникла пауза. — Мам?

— Оливия?

— Да, если только у тебя нет еще одной секретной дочери, о которой я не знаю. Ты здесь?

— Да, да. Как у тебя дела, Оливия?

— Я в порядке, мам. Я просто позвонила пожелать тебе счастливого дня рождения.

— Я не думала, что ты сегодня позвонишь. Прошло так много времени с нашего последнего разговора.

— Я знаю, мне очень жаль. Как ты?

— У меня все прекрасно. Я пытаюсь связаться с твоим отцом. Мне нужно немного наличности, но он не отвечает на мои звонки.

— Мама, ты же знаешь, он больше не обязан содержать тебя, — ответила я, искоса взглянув на Билла и закатив глаза.

— Я знаю, но не понимаю, почему он просто не может помочь мне.

— Мам, ты знаешь почему. Не разыгрывай жертву. В любом случае, он только завершил свой развод с Джиной, поэтому сейчас у него много дел, и он не особо жаждет общаться с противоположным полом.

— Это то, что она получила за разрушение брака, — пробормотала она, может быть, в миллионный раз.

Не она разбила брак, подумала я. Это сделала ты.

— Как продвигается твоя книга? — спросила я, надеясь сменить тему.

— Хорошо.

— Не хочешь рассказать мне об этом?

— Пока нет.

— Понимаю. Ты сильно занята?

— Что ты имеешь в виду?

— Ничего. Я просто хочу убедиться, что ты не… скучаешь.

— Оливия, пожалуйста, перестань говорить намеками.

Я вздохнула.

— Я этого не делаю, мам. У тебя бодрый голос.

— Как Билл? — спросила она более легким тоном.

— Он много работает, но у него все хорошо, — ответила я, снова взглянув на него. Он был поглощен чем-то в своем телефоне. — Он передает тебе «привет».

— Хороший мальчик. Он так тяжело работает, чтобы иметь возможность заботиться о тебе.

Тебе повезло с ним.

Я поджала губы от такого сомнительного комплимента.

— Да, предполагаю, что так.

— Я должна идти. У меня были длинные выходные. Спасибо за звонок и передай Биллу, что я люблю его.

— Хорошо. С днем рождения.

Нажав кнопку «закончить разговор», я тяжело вздохнула. Подняв глаза, увидела, что Билл смотрит на меня.

— Это было жалко, — прокомментировал он.

— Ты же знаешь, какой она может быть.

— Я знаю, какими вы обе можете быть.

— И что это должно означать?

— Это означает, что тому, как вы общаетесь между собой, вы научились у нее. Когда доходит дело до тебя и твоего отца, она холодна, даже если не имеет в виду ничего плохого.

— Я не хочу быть похожей на маму. Она никогда не могла нормально вести себя, это всегда было из крайности в крайность: либо полное равнодушие, либо необъяснимое безумие. Я не знаю, что сделать, чтобы она была счастлива.

— Это звучит так, как будто она не была счастлива с тех пор, как вы покинули ее. Возможно, она просто хочет, чтобы вы вернулись в ее жизнь.

Я покачала головой.

— Когда мы с отцом покинули ее, это просто стало для нее причиной быть несчастной. И чем-нибудь мучить нас.

— Что ж, это понятно, ты так не думаешь?

Я замолчала. Что я могла сказать? Она не оставила нам выбора, но Билл не мог понять этого.

— Это означает, что ты считаешь меня холодной?

— Иногда, да, — произнес он задумчиво, дотронувшись до подбородка.

— О.

Это не было такой уж несправедливой оценкой, но, тем не менее, слышать подобное было больно. Я не считала себя холодной.

— Ты винишь ее за развод, и она знает это.

— Это несколько жестоко, не находишь.

— Прости, малышка. Я просто ненавижу, что вы воюете между собой. Я хочу, чтобы ты была счастлива.

— Я счастлива. И мы не воюем. Но возможно у нас действительно есть проблема, — согласилась я.

Мгновение он ничего не отвечал.

— Можешь ли ты сказать, что она была пьяна, пока ты разговаривала с ней по телефону?

— Нет, я не думаю, что это так.