Оплошка

Сидоркин напрягся: «Он что, ясновидящий?!». Уверенность монаха в правильности своей догадки была очевидна.

Брат Антоний продолжал с испугом отступать, затем со всех ног бросился вон, чуть не сбив брата Трифона, возвращавшегося с пустыми ведрами.

Монах удивлённо посмотрел на монаха. Затем Трифон глянул на Саню. Карманник пожал плечами, стараясь не выдать своего напряжения.

Умом воришка понимал, что татуировка не доказательство его преступного сговора с нечистой силой, но волна, которую мог поднять прозорливый инок, вызывала опасения. Лишнее внимание к его скромной персоне Сидоркину было явно ни к чему. Провалить такое дело он просто не мог!

– Вот, видишь, уже лучше! – как ни в чём не бывало, проговорил брат Трифон, глядя в наполовину полное ведро Сидоркина. – А скоро вообще освоишься! – Одобрительно закивал монах. – Довольно на сегодня! Пойдём трапезничать, брат Александр! – Инок взял ведро и пошел к выходу.

Саня облегченно вздохнул и даже мысленно поблагодарил Бога за такую реакцию Трифона и поспешил за монахом.

10. Рецепты трапезы

В столовой, по обеим сторонам длинного деревянного стола, накрытого старенькой, но чистой клетчатой клеёнкой, стояло 20 иноков. Возглавлявший трапезу игумен Феофил степенно оглядел братство, молвил звучно:

– Братия, хочу вам напомнить слова Иисуса, сказанные им на горе ученикам: «просите и дано будет вам»…

– Евангелие от Матфея, глава седьмая, стих седьмой! – негромко произнёс Трифон.

Сидоркин, стоящий напротив Трифона, с интересом наблюдал за происходящим.

– Ибо всякий просящий получает…

– Евангелие от Матфея, глава седьмая, стих восьмой! – тут же отозвался Трифон.

– В чём смысл этих слов для нас, братияяя?.. – игумен воздел руки. – Я знаю, хорошо знаю! – Он опустил руки, оглядел иноков. – И вы знаете, поэтому я не буду рассуждать по данному поводу… А кто не знает смысла слов Иисуса, – Феофил глянул на послушника, – тот скоро узнает! Замечу лишь, – настоятель повысил голос, – что удел иноков просить Господа за прегрешения людей! Что мы и делаем в перерывах между физическим трудом, а иногда и во время оного! Иисус внимает нашим молитвам и даёт людям прощение грехов… Не зазнавайтесь только, братия!

Монахи дружно закивали.

– И помните: Господь постоянно испытывает нашу духовную крепость! Смотрит, как мы сами противостоим искушениям! Проверяет наше желание помочь торжеству Божьего Царства!

– Истинно, игумен Феофил! – гаркнуло 20 глоток.

Сидоркин даже вздрогнул от неожиданного выкрика.

– А теперь помолимся, как учил Иисус на благословенной горе! – наказал настоятель. – «Молясь, не говорите лишнего, поскольку Господь знает, чего вы хотите, и не оставит вас»…

Монахи послушно склонили головы и забормотали.

– Евангелие от Матфея, глава шестая, стихи седьмой и восьмой! – произнёс Трифон, как автомат, и тоже забубнил.

Саня стоял, как белая ворона среди богомольных черноризцев… Молитвы никакой он не знал. Что шептали стоящие рядом братья, расслышать было практически невозможно. Воришка опустил голову и уставился на стоящую перед ним плетёную корзинку с чёрным хлебом.

– Аминь! – резюмировал настоятель. – Приступим к трапезе…

Все опустились на лавки и стали вкушать.

Хлеб был мигом разобран, карманник протянул руку к корзинке и схватил пустоту. Он посмотрел на Трифона, инок жрал так, что трещали щёки, успевая только глотать и чавкая. Нечего и говорить, что другие тоже ели с жадностью, за исключением настоятеля. Слышался лишь стук ложек и причмокивания.

Трифон за 15 секунд подчистил свою чашку, вылил в рот остатки бульона, облизал ложку… мгновенно выпил молоко из железной кружки, посмотрел на визави:

– Ты почему не ешь?

Карманник помешал ложкой в тарелке.

– А что это за бурда?

– Гороховый суп с лапшой! – инок смотрел жадными глазами. Сидоркин обвёл взором стол. Монахи смотрели на его тарелку и кружку с голодным блеском в глазах, их посуда была пуста. Один Феофил чинно ел, равномерно поднимая и опуская ложку, ни на что не обращая внимания.

– Если не хочешь, я могу съесть за тебя! – облизнулся коллега по коровнику.

Ворюга усмехнулся:

– Иисус учит: «просите и дано будет вам?» – Он подвинул свою порцию к Трифону. – Жри! – Развёл руками. – Извиняёте, братия, порция одна. Занимайте очередь, кто будет трескать в следующий раз.

Монахи покорно склонили головы.

11. Первая ночь: ку-ку

После вечерней трапезы все разошлись почивать по своим кельям. Вот уже битый час Саня ворочался на деревянном топчане. Он лежал одетый, кутаясь в тоненькое клетчатое одеяло, и пытаясь согреться. Заснуть никак не удавалось.

Луна посылала мутный свет через маленькое окошечко, без стекла под потолком, еле-еле освещая нехитрое убранство кельи, два топчана, стол и пара стульев. Вот и всё, до тошноты просто и незатейливо.

Саня откинул одеяло, сел на лежанке, поёжился, натянул рукава свитера на кисти рук.

– Ну и дубак! Как они здесь живут? – пробормотал Сидоркин, поглядывая на спящего в полутора метрах от него Трифона. – И этот ещё храпит, сукин сын!..