Операция «Цитадель»

– То есть они рассчитывают, что после поражения Германии победители заставят фюрера отказаться не только от Венгрии как своей союзницы, – попытался реабилитировать себя Гольвег, прощая Лилии ее мелкие уколы, – но и от Австрии, которую насильственно присоединили к рейху.

– Послушайте, Шторренн, – опять заговорила Фройнштаг, – вы и в самом деле обладаете хоть какими-то подтверждениями своих взглядов относительно баронессы Шемберг или же убалтываете нас своими фантазиями?

– Не фантазиями – умовыводами, что, согласитесь, не одно и то же. Но подтверждения тоже имеются. Уверен, что вы их получите.

«Вот что значит не подготовиться как следует к встрече с агентом иностранной разведки, – упрекнула себя Фройнштаг, отлично понимая, что Шторренн прав. Независимо от того, действительно ли он оперирует какими-то неопровержимыми фактами, или же основывается исключительно на своих „умовыводах”. – Ты отправлялась на беседу с любовницей Салаши, как с бордельной леди, за душой у которой ничего, кроме кутежей и посещений венеролога. Оказалось же, что имеешь дело с австрийской аристократкой, для которой возрождение империи стало смыслом жизни. А теперь подумай над тем, как много ты потеряла, неверно выстроив всю встречу с ней».

– Где вы, Шторренн, были раньше, с этими своими «умовыводами»?!

– В машине, как видите.

– Жаль, что всего лишь в машине. Ваши сведения мне очень пригодились бы.

– Не отчаивайтесь, еще пригодятся. Игра ведь еще только начинается. Еще даже свечи не все зажгли.

– Кстати, на какую разведку она работает, Шторренн?

– На австрийскую.

От удивления Фройнштаг зачем-то подалась к унтерштурмфюреру, но так и замерла с приоткрытым ртом.

– Не мешало бы опохмелиться, унтерштурмфюрер, – вновь вмешался Гольвег. – Такой разведки, «австрийской», давным-давно не существует.

– Именно поэтому баронесса упорно продолжает оставаться верной ей.

– Не корчите из себя царя Соломона! – возмутился Гольвег. – Я-то ведь все равно не пойму, поскольку мне не дано, так объясните хотя бы даме.

– Разведки вроде бы не существует, вы правы, – ответил Шторренн, лихо припарковывая машину у отеля «Берлин». – Однако отдельные звенья ее, глубоко законспирированные в Венгрии еще в те времена, когда об аншлюсе ни в руководстве Австрии, ни в ее разведке никто и не помышлял, продолжают, по всей видимости, функционировать. Чтобы со временем, когда Австрия вновь обретет независимость, явить шпионскому миру образцы преданности родине и долгу.

13

Хейди сама закрыла дверь кабинета, затем налила из графина минеральной воды и поставила перед Андреем. Этот ее жест примирения показался Власову пределом великодушия и мужества.

Генерал помнил, что обычно Хейди суеверно избегала упоминать всуе имя рейхсфюрера СС. Она прекрасно знала нравы «Черного ордена» и знала, что очень часто родственность к кому-либо из высокопоставленных чинов рейха лишь усугубляла вину, а, следовательно, и жестокость наказания. Вот почему нередко случалось так, что эти «высокопоставленные чины» сами стремились избавиться от компрометирующих их родственников и знакомых, дабы тем самым подтвердить свою безусловную преданность вождю и рейху.

И если уже СС-вдова решилась пройтись авторитетом Гиммлера по руководителю гестапо одной из германских земель…

– Садитесь, генерал генералов. Инцидент, конечно, оставил неприятный осадок. Но согласитесь, что в нем есть и кое-что поучительное.

– В том, как стойко вы за меня вступались?

– Прежде всего, в том, что, может быть, хотя бы после этого инцидента станете появляться в обществе, как подобает настоящему генералу, в мундире и при регалиях, а не в этом своем лагерном балахоне то ли вольнонаемного, то ли дезертира.

– Значит, вы тоже решили не щадить меня? – удрученно пробубнил Власов.

– Это претит моей германской гордости – щадить.

Андрей сел и, обхватив голову руками, несколько минут сидел так, вдыхая кисловатый запах добытой из местных родников минералки. Все ясно: у нее, СС-вдовы, есть своя, германская, гордость. У него же своей, русской, гордости нет и быть не может.

– Неужели даже ты не понимаешь, насколько это оскорбительно слышать боевому генералу? Когда какой-то полковник, вот так…

– Это полковник СС, Андре, – твердо, внушительно возразила Хейди, садясь на свое место за столом напротив. – И дай-то Бог, чтобы он не раздул разгоревшийся в стенах моего кабинета скандал до стен Берлина.

– Но он не имел ни права, ни оснований…