Операция «Театр»

Атаман Семенов получил крайне неприятное сообщение из Советской России. Большевистские правоохранительные органы задержали его активного и ценного агента. Этот агент заговорил, ясно, что под пытками, но заговорил. Тем самым он нанес болезненный удар по белоказачьему движению. Вероятно, будет громкий судебный политизированный процесс, где будут трепать его, атамана, доброе имя, вешать ярлыки и всякого рода преступления. Будет большой скандал…

Втройне неприятно, что этот агент — сын его давнего боевого и верного друга, полковника Удачина. Это, как говорят боксеры, удар под дых. Что и как он, атаман, скажет теперь полковнику?.. Как отреагирует Удачин на это известие? Он сейчас проводит важную операцию против Советов в Монголии… Запьет ли с горя полковник?.. А может, вообще выйдет из борьбы с Советами?..

Атаман глубоко и тяжело задумался…

* * *

Ермолай проснулся и сразу зажмурил глаза от ярко светящего солнца.

— Пока ты спал, начальник, — изрекла Урин, — у нас капитально сменилась погода. Вышло почти весеннее солнышко, пропал неприятный и холодный ветер.

«Действительно», — обозревая в окно белый, спокойный природный пейзаж, подумал Ермолай.

Урин держала хорошую скорость, встречные машины не попадались.

«Какая же все-таки здесь переменчивая погода! — воскликнул Ермолай. — Теперь мы, похоже, успеем проскочить границу…».

Показалось небольшое поселение.

— Строящийся новый город Сухэ-Батор, — весело бросила Урин.

Миновали его быстро.

Снова пошла голая, заснеженная степь…

Солнышко медленно уходило за горизонт. Быстро стало темнеть, задул и неприятный боковой восточный ветер.

Вид у Урин был очень уставший. Казалось, она с трудом держит баранку, с напряжением смотрит вперед на дорогу.

«Она вообще большой молодец, — изредка бросая взгляды на напарницу, раздумывал Ермолай. — Поначалу я ее всерьез не воспринял… — усмехнулся. — Но, девчонка не подвела…».

Прикидывал он, и где им лучше заночевать…

* * *

Маньчжоу-го, город Синьцзин,

штаб Квантунской армии…

В своем кабинете генерал Янагиту работал со служебными документами. Он рассматривал поступившие в ИРУ донесения о разведывательно-подрывной деятельности против России на Дальнем Востоке и в Сибири.

В дверь постучали. Генерал медленно оторвал взгляд от документов и изрек:

— Войдите.

В кабинет бесшумно вошел адъютант с папкой в руке. Сделал поклон и отчеканил:

— Срочная шифровка из Улан-Батора.

— Давайте, — бросил генерал.

Офицер быстро прошел к рабочему столу хозяина кабинета и положил папку. Сделал поклон и моментально удалился.

Генерал открыл папку, быстро пробежался по тесту переведенной на японский ящик шифровки.

«Итак, русские решили отправить дары Монголии в Россию на грузовой машине в сопровождении броневика БА-20, — задумался. — Наши люди сожгли машину, но броневик ушел. Обследование остатков сгоревшей машины ничего не дало… Бумажные деньги могли сгореть, но вот золото никак не могло исчезнуть… Может, дары в броневике? Хотя, — напряг память, — судя по классификации бронемашины, у нее минимальная полезная вместимость и грузоподъемность… Тогда… Может, русские ничего и не отправляли с этим рейсом, а это был отвлекающий маневр?.. — ругнулся про себя. — Отвратительно бездарно работает агентурная сеть! А подполковник Хираи что там делает?.. Надо им всем вставить!» — вызвал адъютанта для составления срочной шифровки…

* * *

Стало совсем темно.

Вот впереди показалось поселение.

— Фу! Наконец Алтанбулаг! — вымолвила Урин. — А там, рукой подать и до границы.

В лунном отсвете можно было различить дома, юрты. Вот на дороге показалась стая собак.

— Где выйдет Наран? — спросил Ермолай.

— Он мне сказал, что сойдет в погранзоне, — ответила Урин.

Миновали поселение.

Прошло минут десять, и показались контуры освещенной погранзоны. Вот впереди и пограничный красный шлагбаум, невдалеке соответствующий флагшток. Машина остановилась.

Появились двое монгольских офицеров-пограничников.

Сергеев стал готовить документы для них. В это время из кузова выпрыгнул Наран, на одном его плече висел автомат, на другом пулемет. Капитан сразу вступил в разговор с пограничниками.

Ермолай хотел было выйти. Но Урин резко бросила:

— Не ходи, начальник, Наран разберется.

Разговор капитана и пограничников, как показалось Ермолаю, проходил на повышенных тонах, с использованием жестикуляции. Он стал прислушиваться. Из всех произносимых слов по-монгольски Ермолай лишь понял слово — химзащита.

«Очевидно, говорят они о характере нашего груза», — прикидывал Сергеев.

Один из пограничников запрыгнул на колесо машины, осмотрел кузов. При этом он поднял и затем опустил брезент. Через окно заглянул офицер и в кабину.

Громкие переговоры офицеров продолжались.

«Разговор затягивается», — забеспокоился Ермолай.

— Все будет нормально, — словно читая его мысли, спокойно бросила напарница.

Ермолай совсем не был уверен в этом.

Но вот красный шлагбаум медленно поднялся. Наран замахал рукой в его сторону, что-то крикнул.

— Можно ехать. Прощай, Монголия, — грустно бросила Урин. — Прощай, настоящий друг Наран.