Операция «Театр»

Мужчины громко стали что-то говорить, очевидно, на монгольском языке. Наран кратко отвечал. Но вот всадники схватились за винтовки. Внезапно и громко прозвучали два выстрела и… всадники упали на землю. Одна из лошадей дико заржала и исчезла в темноте. Вторая, понурив голову, осталась стоять возле лежащего на земле всадника.

«Как ловко их ликвидировал капитан!?» — удивился Ермолай.

А Наран с пистолетом в руке что-то громко ему говорил и показывал рукой на машину. Из всего, что он говорил, Ермолай понял только одно слово — айда.

Вот Наран запрыгнул в кузов машины. Наконец поняв, что хотел капитан, Ермолай побежал к кабине.

— Никак, местные бандиты, — изрекла Урин.

Ермолай разместился на сиденье, захлопнул дверь и ответил:

— Они самые.

Машина с трудом тронулась с места. Сильно гудя, она постепенно набирала скорость. Ветер не стихал.

— В такую погоду придется медленно тащиться, — изрекла недовольно Урин.

А Сергеев между тем раздумывал, что если бы с ними не было Нарана, их операция уже вполне могла бы плачевно закончиться…

Они проехали немного, как справа раздались выстрелы. Буквально сразу из кузова машины раздались грозные пулеметные выстрелы. Одна очередь, вторая…

— Молодчик Наран, хорошо работает, — крикнула Урин.

Она прибавила скорость, Сергеев буквально прилип к дверному стеклу. Выстрелы по ним раздавались из какого-то небольшого селения. Но они как-то быстро прекратились, определенно, Наран своим пулеметом подавил стрелявших.

Под порывами ветра машину бросало из стороны в сторону по заснеженной дороге.

«Мы так снова окажемся в кювете», — забеспокоился Ермолай.

Но вот Урин стала медленно сбавлять скорость, машина пошла ровнее и ровнее.

«И снова нас выручил монгольский капитан», — подумал об обстреле Ермолай.

Мысленно поблагодарил за него посольского майора Сидоркина…

* * *

Улан-Батор,

усадьба Вронского…

Полковник Удачин привез раненного Вронского и разместил его в бане.

Мгновенно прибежала жена штабс-капитана и сразу, коверкая русские и монгольские слова, заголосила.

— Ой, любимый мой! Что они с тобой сделали! Как я без тебя…

— Замолчи, дура! — крикнул Удачин. — Неси лучше аптечку! — грязно выругался.

— Что нести? — переспросила женщина.

— Неси бинт, вату, спирт. Быстро, дура!

Женщина исчезла.

— Если я умру, ты помоги ей, Иван, — тихо выдавил Вронский.

— Брось эти похоронные мысли, — отрезал Удачин. — Лежи тихо, ты потерял много крови, — стал снимать с раненого одежду.

Вронский оказался ранен в руку, ногу и грудь.

— Ранение в руку пустяковое, — осматривая друга, вымолвил Удачин. — Задето ребро, но это тоже мелочи, голень ноги прострелена навылет. Одним словом — мелочевка, я с этим справлюсь, — хотя на самом деле не был в этом уверен.

Вбежала жена штабс-капитана с аптечкой и бутылкой спирта в руках. Увидев окровавленного мужа, она снова заголосила.

— Ой-ой! Миленок мой!

— Поставь все на стол и пошла вон! — крикнул Удачин.

Женщина непонимающе-испуганно моргала. Наконец тихо выдавила:

— Мужа надо в больницу, — и расплакалась.

— Нельзя его в больницу, у него пулевые ранения, — бросил Удачин. — Вместо больницы его отправят в милицию. Дура!

— Он умрет! — заголосила женщина.

— Вон! — рявкнул Удачин.

Женщина стояла как вкопанная, по щекам текли слезы.

— Маня, — тихо вымолвил Вронский. — Иди в дом, готовь обед. Ничего страшного со мной не случилось, ранения пустяковые. Друг Иван — хороший медик, он все сделает как надо.

Женщина медленно закивала, смахнула рукой слезы и попятилась к выходу…

* * *

Выглянуло солнце, но неприятный ветер не стихал. Вцепившись руками в руль, с большим напряжением, Урин вела машину.

«Так она долго не выдержит, — подумал Ермолай. — Надо делать привал», — и вымолвил:

— Что-то я проголодался, нужно сделать привал и перекусить.

— Однако, было бы неплохо, — согласилась напарница. — Впереди, кажется, виднеется лес. Там и остановимся.

Вскоре машина остановилась среди редких, худых березок по соседству с ельником. Урин открыла свою дверь и что-то громко крикнула в кузов по-монгольски.

— Я сказала Нарану, чтобы он спускался к нам, — сказала напарница. — Я думаю, мы потеснимся, и все втроем поместимся в кабине. Дружно все перекусим.

— Все правильно ты решила, — бросил в ответ Ермолай…

Трапеза, по факту совмещенная с отдыхом, длилась около часа. После этого они продолжили свой путь. Погода стояла пасмурная, неприятно свистел ветер, переметая по трассе снег. Сосредоточенная Урин держала небольшую скорость.

«Успеем ли мы сегодня пересечь границу? — невесело раздумывал Ермолай. — Ночевать где-то в незнакомой монгольской степи совсем не хочется».

Как-то незаметно подкралась дремота…

* * *

Маньчжоу-го,

город Дайрене…