Операция «Театр»

Риббентроп мало знал Бормана и с крайним подозрением относился к такого рода выскочкам. И вот, неожиданный звонок по закрытой линии.

— Приветствую лучшего министра иностранных дел Германии! — после обычного нацистского приветствия, весело изрек Борман.

— Приветствую рейхсляйтера, министра и члена Совета обороны рейха, — также после стандартного приветствия, вымолвил Риббентроп.

— Вы знаете, Иоахим, я к вам с просьбой.

«А еще может быть с чем!?» — усмехнулся рейхсминистр, учтиво изрек:

— Я весь во внимании, Мартин.

— Спасибо. Я реконструирую помещение партийной канцелярии, частично — секретариат фюрера, и оборудую свой министерский кабинет. Полагаю, было бы уместным поместить в этих помещениях несколько художественных полотен мирового уровня. Тем самым утвердить наше стремление на мировое господство. Я наслышан о вашей коллекции картин, пополняемой из Восточной Европы. И полностью одобряю вашу деятельность на благо Великой Германии в этой части. А просьба моя заключается в следующем. Вы не смогли бы выделить несколько холстов на дело, которым я занимаюсь? В вашем художественном вкусе я полностью уверен.

«Партийная ищейка!? — воскликнул Риббентроп. — Дешевый выскочка!? Пронюхал о моей коллекции, и ее пополнении из России!? Кто ему сообщил? Канарис? Шелленберг? Или уже сам завел шпиков в моем министерстве? — взял себя в руки. — Как все подвел, чинуша!? Уверен в моем вкусе!? Каково!? И отказать ведь нельзя, не для себя старается Борман…», — выругался про себя и вымолвил:

— Важное мероприятие вы затеяли, Мартин, и я конечно это поддерживаю и помогу, чем смогу.

— Я был уверен в вашем понимании, Иоахим…

Обмен любезностями и общий, неспешный разговор продолжался еще минуты три…

В этот же день Риббентроп определил, вернее будет, оторвал от сердца, десяток картин для Бормана.

* * *

Примерно через два часа главный инженер Коган сообщил, что все пулевые пробоины на самолете должным образом заделаны. К этому времени

бензовоз с топливом пополнил баки самолета.

— Лайнер готов к вылету, — торжественно изрек майор и, обращаясь к заводским специалистам, добавил. — Огромное вам спасибо, товарищи, вы нас сильно выручили.

— Мы с удовольствием с вами сотрудничали, — добавил Коган. — Это вам спасибо, что, рискуя жизнью, выполняете государственно важное задание. Качество своей заводской марки мы гарантируем.

Строгая Осинова в это время как-то отстраненно согласно кивала.

— Товарищ старший лейтенант, — обращаясь к ней, вымолвил Сергеев, — сообщите, пожалуйста, в Москву, что борт номер 13 продолжает выполнение задания.

— Хорошо, — строго бросила Осинова. — Счастливой вам дороги, товарищи.

— Спасибо.

Сергеев и майор Теплов поднялись в самолет…

* * *

Ленинград,

21 отделение милиции…

В комнате находятся двое мужчин. Старший лейтенант расположился в обшарпанном деревянном полукресле за рабочим столом. Посередине комнаты стоит мужчина в разорванной рубашке и ссадиной на скуле.

— Винт, еще раз спрашиваю, — кричит милиционер. — Кто был тот тип, который надоумил вас напасть на грузовики?

— Не знаю я его, гражданин начальник, — мямлил допрашиваемый. — Он принес водку, харч. Мы с корешем Харей выпили, этот тип стал говорить, что в грузовиках будет жратва и выпивка…

В это время в кабинет вошел суровый капитан Ильиных. Он решительно прошел к столу, предъявил старшему лейтенанту документы и тихо, но требовательно вымолвил:

— Мне по указанию полковника Шадрина надо с этим Винтом поговорить.

— Было такое указание, — тихо ответил старший лейтенант. — Поговори, поговори, капитан, — поднялся со стула, — только глухой это номер. Ничего с этого тупаря, мелкого уголовника, не выжмешь, — направился к выходу и быстро покинул помещение.

— Ты мне все расскажешь? — подходя к допрашиваемому, спросил капитан.

— А что, гражданин капитан, я ничего не знаю и сказать…

Договорить бедняга не успел, мощный удар капитана кулаком сбил его с ног.

— А я думаю, скажешь, — ухмыляясь, выдавил капитан. — Встать! Я только начал с тобой говорить. А не скажешь, я тебя сам, как пособника врагов, расстреляю…

* * *

Сергеев устроился на свое оборудованное место у иллюминатора.

Самолет медленно поднимался в воздух. Внизу проплывали городские кварталы, купола христианских соборов, немного в левой стороне — синий волжский рукав…

Какое-то время Ермолай раздумывал о новой знакомой, старшем лейтенанте Осиновой.

«Человек из ГРУ, а задает лишние вопросы. Увижу Истомина, обязательно скажу…».

Вскоре он незаметно задремал…

Скрипнула дверь кабины летчиков. Ермолай открыл глаза и увидел выходящего из двери серьезного майора Теплова.

— Разбудил, лейтенант, извини.

— Ничего, еще успею, высплюсь.

— У нас изменился полетный план. В свердловском аэропорту «Кольцово» ЧП, диверсанты взорвали склад с топливом. Аэропорт никого не принимает, устраняют последствия взрыва, разбираются.

«Фашистские диверсанты на Урале!? — удивленно воскликнул Сергеев, вспомнил о нападении на себя, быстро мелькнула мысль. — На меня тоже вероятно нападавший железнодорожник, это фашистский агент!?.».