Операция «Театр»

— Да, Ермолай, — продолжил Истомин, — в Новосибирске поговори с майором Апальковым по теракту в театре. Узнай, какие меры они принимают по усилению охраны театра, — ожесточился лицом. — Еще не хватает, чтобы диверсанты в нашем тылу спалили театр с художественными сокровищами страны. Мы здесь пластаемся, спасаем их, рискуем жизнями, а там… — выругался.

— Я все понял…

В заданное время самолет, натужно гудя и слегка вибрируя, взмыл в темное, ночное небо…

* * *

Ленинград,

Комендантский аэродром…

После отправки самолета Истомин и Максимов раздумывали о мероприятиях по усилению безопасности перевозимых с Эрмитажа на аэродром экспонатов.

— Может, стоит поменять маршрут транспортировки по городу? — предложил капитан.

Майор кивнул: — Можно и поменять. Но надо подум…

Дверь в кабинет с шумом распахнулась, и вошли две женщины. Впереди испуганная женщина в пальто, платке, со связанными руками и сумкой. За ней с винтовкой в руках — полная, раскрасневшаяся охранница аэродрома в телогрейке и шапке.

— Ты что, Мордвинова, не знаешь устав? — крикнул капитан. — Врываешься…

— Товарищ капитан, — решительно изрекла охранница, — это она, паскуда, приходила ночью, угощала, наливала мне, расспрашивала, деньги совала. И паскуда сегодня притащилась, но я ее быстро…

— Молодец, Мордвинова, — поднимаясь со стула, бросил Истомин. — Сейчас мы с ней поговорим. А ты, Мордвинова, отправляйся на пост.

— Есть, товарищ майор, — изрекла улыбающаяся охранница и вышла из кабинета.

Истомин поставил перед женщиной в пальто табурет и вымолвил:

— Присаживайтесь, нам предстоит серьезный разговор. От его исхода будет зависеть ваша жизнь.

Озираясь, женщина осторожно присела.

— Да что с ней церемонится! — крикнул капитан, ругнулся. — Расстрелять как врага!

Женщина испуганно заморгала.

— Мы будем с ней церемониться, если она честно ответит на наши вопросы, — тихо изрек Истомин. — Как, вы будете честно говорить?

— Я хочу жить, — тихо выдавила женщина. — Я буду говорить и отвечать, — заплакала.

Майор и капитан переглянулись.

— Кто вы? — спросил Истомин.

— Агент Абвера под псевдонимом Алекто. Была заброшена два месяца назад…

* * *

Сергеев как обычно оборудовал себе место у иллюминатора. По ощущениям, самолет не спешил набирать высоту. Внизу на земле сверкали редкие огни. Сверху над ними послышались звуки наших «ястребков». Но вот послышались и другие звуки…

Внезапно громко раздались звуки выстрелов, мелькнули трассирующие пулеметные очереди.

«Фашистские самолеты! — воскликнул Ермолай. — Неужели они нас поджидали?..».

Кажется, одна очередь прошлась по самолету, по задней его части. Он неприятно задрожал, сделал небольшой вираж, изменил курс.

Звуки выстрелов прекратились. Сергеев прилип к иллюминатору, но кругом была темень. Самолет пошел вверх, но как-то быстро снова лег на старый курс.

«Похоже, оторвались», — подумал Ермолай.

Дверь кабины летчиков отворилась, вышел один из членов летной команды. Он стал боком протискиваться между грузом и бортом к хвосту самолета. Недолго пробыв там, вернулся обратно. Снова, ничего не говоря, прошел в кабину.

«Ну, и ладно, фашистов миновали. Перекусить что ли?» — прикинул Ермолай…

Как ощутил Сергеев, в салоне стало холодать. За бортом слегка просветлело, в иллюминатор просматривалась земля, вернее, ее пожухший лесной покров. Изредка мелькали речки и озера. Внезапно появился и быстро проскочил одиноко стоящий белокаменный храм с колокольней и миниатюрным кладбищем рядом.

Вот дверь кабины летчиков распахнулась, показалась голова майора Теплова.

— Живой, лейтенант?

— Живой.

— Задели нас фашистские гады из крупнокалиберного пулемета по хвостовой части, нарушили герметизацию грузового салона. До Свердловска можем не дотянуть.

«То-то стало холодать», — приуныл Ермолай, бросил:

— Надо постараться, товарищ майор.

— Постараемся, но ничего не гарантирую. Возможно, придется сделать экстренную посадку.

— А где мы сейчас летим?

— В районе города Череповца…

* * *

Ленинград,

ул. Итальянская, д. 3, кв. 45…

Сонет попытался выйти еще на одного коллекционера, координаты которого ему предоставил Центр. Но безуспешно. По словам соседей, сей господин, прихватив свои художественные ценности, покинул город в первые же дни войны…

Сонет снова обратился к Кладовщику-Пехоеву. Рабочий телефон коллекционера молчал.

«Усиленно трудится», — усмехнулся Сонет.

Он уже прекрасно понял психологию коллекционера, за новую интересную картину он может продать что угодно.

Через час Сонет снова позвонил, и снова никто не ответил. Лишь на третий звонок ответил… женский голос.

— Товарищ Пехоев умер, — прозвучало как гром среди ясного неба.

— Как? — автоматически спросил Сонет.

— Я не знаю подробностей, обратитесь в милицию…

Пораженный Сонет положил трубку и глубоко задумался:

«Умер Кладовщик… Только начали работать… Это случайно, то есть естественная смерь или нет?.. Чем это грозит для меня?.. В милицию обратиться я не могу… Что делать?..».

Копаться в причинах и подробностях смерти коллекционера Пехоева определенно не хотелось.