Операция «Танненберг»

Спешившийся барон фон Гейнц, действительно, шел по очищенному от зевак пространству.

— Все хорошо? — осведомился рыцарь, приблизившись. — Мне показалось, будто орденская сестра позволяет себе…

— Нет, все в порядке, барон. Сестра просто очень боится ведьмы и просит позволения держаться от нее подальше. — Бурцев поспешил сменить тему: — А где же Его Императорское Величество? Он не выходил смотреть на казнь?

Пышной императорской свиты, поблизости не наблюдалось.

— Его Величество Рупрехт Пфальцский все прекрасно видит во-о-он из той башни, — понизил голос фон Гейнц. — И выходить из замка лишний раз ему незачем. Император прибыл сюда прошлой ночью, втайне. А в толпе могут оказаться лазутчики швейцарцев или недовольных императором курфюстов. Не забывайте, о переговорах Его Величества с орденом прежде времени не должен знать никто. Для обывателей вы — не послы, а обычные рекрутеры, объезжающие города и замки империи, чтобы собрать под знамена братства Святой Марии рыцарей и кнехтов для предстоящей войны с Польшей и Литвой.

Бурцев кивнул. Вот, оказывается, какой легенды им следует придерживаться. Что ж, неплохая легенда. Только нужно будет, чтобы Сыма Цзян, Бурангул и Хабибула закрыли лица шлемами и не снимали их без крайней нужды.

— Вы ведь, конечно, знаете об этом, — барон встревожился, — ну, о том, что вам надлежит играть роль рекрутеров?

— Конечно, знаю, — заверил Бурцев.

Теперь он знал. Теперь — конечно, знал.

— Ну, тогда прошу следовать за мной.

— Куда?

— На аудиенцию. Из замка прибыл посланник. Его Императорское Величество желает встретиться с вами немедленно, господин комтур.

Глава 11

— Странный вы все-таки посол, комтур, — такими словами встретил Бурцева император.

Холодные взгляд скользнули по лицу «посла», по доспехам, которыедавным-давно вышли из рыцарской моды. По гиммлеровской папке со свастикой — ее Бурцев сунул за пояс Такие бумаги лучше держать при себе.

— Очень странный…

Бурцев решил промолчать. Только склонил голову перед монархом. Помогло…

Император ответил сдержанным кивком. И, вроде, успокоился.

Его Императорское Величество Рупрехт Пфальцский, чей полный титул звучал длинно, коряво и неудобопроизносимо — Курфюрст Пфальцский, Король Немецкий, Император Священной Римской Империи — был человеком сухим, резким и жестким. В делах и поступках, в движениях и словах. Колючий взгляд условного властителя условной империи мог вызывать либо страх, либо неприязнь — третьего не дано. Подергивалось в тике левое веко, губы были плотно стиснуты, кулаки — сжаты.

Император был уже в возрасте, для этих времен весьма почтенном — далеко за пятьдесят. Или уж скорее около шестидесяти[7]. Но выглядел относительно моложаво и был полон энергии. Вот только нервы расшатаны до безобразия. И волосы — седые-преседые.

Десять лет назад Рупрехт Пфальцский был избран на императорский престол вместо короля чешского, курфюрста браденбургского Венцеслава, свергнутого другими своенравными курфюрстами священной империи. Не желая повторить судьбу своего предшественника, Рупрехт давно уже вынашивал тайные планы объединения разрозненных германских земель и укрепления номинальной императорской власти. Подчинить курфюрстов — вот в чем он видел смысл оставшейся жизни. Тевтонский орден был потенциальным и, пожалуй, самым могущественным союзником Его неудовлетворенного сложившимся положением дел Величества.

— Проклятая булла! — неожиданно провозгласил император. — Все эта проклятая «Золотая булла», подписанная бесхребетным папашей Венцеслава Карлом IV Люксембургским!

Рупрехт быстрыми шагами мерил комнату, с ожесточением впечатывая в каменный пол кованые каблуки тяжелых сапог. Поступь звучала грозно. На перевязи слева свисал длинный меч, тяжести которого пожилой Рупрехт, казалось, не замечал вовсе.

«Крутой старикан», — думал Бурцев. И молчал. И слушал. Молчать и слушать сейчас было безопаснее. Бурцев ни малейшего представления не имел, о чем сейчас следовало говорить.

Помещение, предоставленное хозяином замка для переговоров, располагалось в восточном крыле замка и имело два окошка-бойницы, выходивших на замковый ров. Ну что еще… Закопченный камин, потрескивающие факелы, массивный стол от стены до стены, уставленный снедью на добрую дружину, пара длинных лавок, тяжеленный стул с подлокотниками, высокой спинкой и необоснованными претензиями на трон. И запертая дверь. Массивная, дубовая, обитая железом.

По ту сторону двери дежурит молчаливая стража императора. По эту находятся переговорщики. Расхаживающий Рупрехт Пфальцский и фальшивый «комтур». Больше на встречу за закрытой дверью не пустили никого. Дружине и освобожденной ведьме пришлось остаться на замковом дворе под охраной императорской стражи. И Бурцев крайне неуютно чувствовал себя за огромным пустующим столом. Да еще и без оружия. Все колюще-рубяще-режущие предметы его попросили сдать. Мнительный император не доверял никому. Даже потенциальным союзникам.

Наверное, правильно делал.