Операция «Сострадание»

Казалось, благоденствие Жолдака будет длиться вечно. Однако времена меняются, и тот, кто не успел измениться вместе с ними, должен готовиться к худшему. Правительство России больше не состояло из лояльных в отношении Богдана Мечиславовича людей: одних из прежних его покровителей проводили на пенсию или удалили — послами — в малозаметные страны, другие, к сожалению, вынуждены были сами срочно выехать на постоянное место жительства за границу. Постепенно Богдан Жолдак — волчьим чутьем, не отбитым годами спокойной жизни, — уловил, что дело принимает крайне нежелательный оборот. На его завод регулярно стали наведываться комиссии, он постоянно обнаруживал вблизи себя каких-то типов с официальными лицами, которым непонятно что от него было нужно. После того как личный секретарь расстроенно сообщил Богдану Мечиславовичу, что, по его сведениям, кто-то брал и, возможно, скопировал важные документы из его сейфа, Жолдак понял, что русская земля горит у него под ногами. Следствием явилось то, что он в невероятно короткие сроки (такой стремительности и прыти от него не ожидали!) продал свой завод за запредельную сумму смешанной российско-британской компании и отбыл в неизвестном направлении. Следственные органы объявили его в федеральный, а затем и в международный розыск, так как обнаружились тяжкие преступления с его стороны во время приватизации главного и других металлургических комбинатов России. Одним словом, олигарх Богдан Жолдак обвел вокруг пальца российское государство и был таков. Его не может нигде найти даже Интерпол!

Следствием по делу Жолдака занимался Следственный комитет (Департамент) МВД, главой бригады был полковник Петр Катышев.

Грязнов и Турецкий переглянулись:

— Петя Катышев?

— Ну да!

— Друзья встречаются вновь!

Петька был им отлично знаком еще по прежним временам. Если позвонить и попросить уточнения, на какой стадии находится дело Жолдака и какими подробностями оно обросло, возможно, это пролило бы свет на загадочного «ангела смерти», как называл Жолдака-младшего покойный Великанов.

Собственно говоря, проще было бы с ходу узнать у Пети все о Жолдаке-младшем как таковом, выяснить его адрес и заявиться уже к нему, чтобы как следует побеседовать. Именно так и предложил с самого начала поступить Слава Грязнов. Однако Турецкий настаивал на том, что они сначала должны выяснить все, что только возможно, относительно Богдана Мечиславовича.

— Любишь же ты, Санек, лишнюю работу делать, — наконец уступил Слава.

— Ага, — охотно согласился Александр Борисович. — Хлебом меня не корми, главное, работу подавай…

Услышав в телефонной трубке голос старого приятеля, Петя Катышев обрадовался. Однако при известии о том, что от него понадобилось, радость исчезла.

— Я это дело больше не веду, — почти свирепо буркнул он.

— С какой стати? А кто его ведет?

— Никто. Дело прекращено ввиду смерти обвиняемого!

— Как так, почему? Кто его убил? При каких обстоятельствах?

Выслушав этот шквал вопросов, Катышев попыхтел в трубку и спросил:

— Саша, вы там что, вместе со Славой Грязновым Жолдаком занимаетесь?

— С кем же еще?

— Ладно, так и быть, только для такого высокого начальства, как вы, под мою ответственность… Давайте встретимся, и я вам лично все объясню. Это не телефонный разговор. Когда вам удобно?

— Как можно скорее!

— Я сейчас у себя…

— Нет проблем, подъедем.

Давно не виденный полковник Катышев произвел на Турецкого тягостное впечатление: до чего же обрюзг Петька, до чего же постарел! А ведь раньше был такой подтянутый, быстрый, легкий на подъем… Печальное зрелище. К тому же еще грустный, подавленный, а отчего, непонятно. Может, так жизнь его утомила, а может, не нравится ему это закрытое уже дело, которое, оказывается, еще способно кого-то интересовать.

— Ну вот, значит, — конспиративно-тихим голосом завел Петр Катышев, едва старые друзья присели вокруг его стола, — сам я тут ни при чем, ничего не видел, ничего не знаю. Официальные сведения о гибели олигарха Жолдака поступили от руководства СВР, службы внешней разведки. Руководство СВР поставило в известность МВД о том, что в городе Берлине произошла автокатастрофа: автомобиль «мерседес» попытался пересечь перекресток на очень большой скорости, но навстречу выехал другой автомобиль, столкновения с которым избежать не удалось. Находившийся за рулем машины «мерседес» Антон Шульц, он же Богдан Жолдак, получил тяжкие телесные повреждения, не совместимые с жизнью, и скончался, не приходя в сознание, в клинике города Берлина.

— Стало быть, — моментально просек Турецкий, — Жолдак проживал под именем Шульца в Берлине… или, по крайней мере, в Германии.

— Видимо, так, — неохотно согласился Петя.

— И служба внешней разведки настигла расхитителя российской собственности…

— Я вам этого не говорил. Вы меня не так поняли, — прищурился Катышев, пытаясь в этот момент изобразить совокупно трех буддийских обезьянок: «ничего не вижу», «ничего не слышу», «ничего никому не скажу».

— Спасибо, Петенька, дружище. Будем надеяться, мы все поняли правильно.

— Я все вам сказал?

— Извини, Петь, еще не все.