Операция «Сны цивилизации»

Старики вдвоем быстро перенесли найденыша в дом, где женщина освободила его от остатков одежды, которую бросила в пламя печи. Затем теплой водой обмыла мальчика и наложила на раны примочку из настоя мать-и-мачехи с шиповником.

После визуального обследования опытной знахаркой (Марья частенько практиковала на селе народную медицину) находящегося без сознания выяснилось, что парень еще легко отделался. У него пострадал только волосяной покров на голове, да рубцевались обширные ожоги рук. Добытчик же ее вывихнул ногу, которую после болезненной процедуры, она вправила обратно. За перевязкой дед поведал жене происшедшие с ним ночные злоключения.

— Бедные дети! Как же это все могло случиться? И что же нам с мальчонком-то делать? Ведь, рано или поздно его хватятся, увидят следы от телеги, придут сюда, и тебя, старого, следом заберут, — причитала Марья.

— А ты меня раньше времени-то не хорони! Поживем, увидим, чай сам Господь Бог послал его нам, услышав наши молитвы. Он уберег меня и мальца от Дьявола, спас от огня, свел вместе и теперь защитит от другой напасти. Нужно только верить и молиться! За следы не переживай, место болотистое, сверху все водой затянуло, с собаками не отыщешь.

— Не поняла я про душегуба-то, так он мертвый или живой был?

— Мертвый он был, точно тебе говорю! Ходил как Мишка-бугай вусмерть пьяный, тока в отличие от него сожрать меня хотел.

— Матерь-божья! Так к Лукерье, значит, такой же мертвяк ходячий пролез? Да, ведь, это конец света! Мертвые восстали из могил! — жена стала усиленно креститься.

— А вот и наш постреленыш очухался, смотри, как глазищами моргает, с того света почитай, возвернулся. Не бойся, паря, все хорошо, ты дома! Лежи, лежи, не вставай, тебе надо поправляться, видишь, как себе руки то пожег? Потерпи, скоро пройдет. Марьюшка-то наша почитай за свою жизнь многих на ноги поставила. И тебя поднимет, не сумлевайся.

— Ты бы старый не болтал, совсем своим ворчанием запугал сынка. Шел бы лучше молока принес из подвала, оно ему будет ох, как полезно!

— Ты моя мама? — прорезался сиплый голос, приходящего в себя найденыша.

— А ты, что ли, не помнишь ничего? — всплеснула руками женщина и села на лавку.

— Нет, не помню, а почему тут такой яркий свет? Слепит, я почти ничего не вижу.

— Что ты, милай, где тут в полумраке яркий свет нашел? Солнце еще даже не взошло над оградой. Наверное, ты глаза себе тоже ожог. Придется повязку на них повязать с успокаивающей настойкой. А звать-то тебя как, помнишь?

— Не помню. Ничего не помню. Что со мной?