Операция «Престол»

Что же касается Алексея, то он вообще принял участие в этой акции только потому, что, будучи так или иначе завязанным на Валета, который убил Цыгана и хотел убрать его, не мог отказаться от оказанного ему воровской сходкой высокого доверия.

Его не так бы поняли, а ему надо было, хотел он того или нет, беречь свой авторитет.

И, если он и раньше особо не интересовался всеми прогрешениями Валета перед воровским миром, то теперь, даже стоя над его трупом, он, по сути дела, уже забыл о нем…

Глава IX

15 мая 1941 года генерал Андрей Владимирович Москвин сидел в своем кабинете и читал стенограмму выступления Сталина на майском пленуме Политбюро ЦК.

Его мало интересовали рассуждения о том, какие плохие империалисты и как мудро поступил Сталин, заключив пакт о ненападении с Германией.

А вот то, что касалось полемики о строительстве укрепленных районов, он прочитал с особым вниманием.

«Важной проблемой, — говорил Жуков, — является строительство укрепленных рубежей вдоль государственной границы, состояние шоссейных и грунтовых дорог. К строительству новых укрепленных районов на западной границе приступили в начале 1940 года.

На сегодняшний день удалось построить 2500 железобетонных сооружений, из коих 1000 вооружены УРовской артиллерией, а остальные 1500 — только пулеметами.

Строительство укрепленных районов не завершено, и с этой стороны новая граница крайне уязвима.

В связи с этим считаю своим долгом заявить, что предпринятое по предложениям товарищей Кулика, Шапошникова и Жданова разоружение укрепленных районов на старой нашей границе явно ошибочно. Они еще могут пригодиться.

Сталин: Вы что же считаете, что мы будем отступать до старой границы?

Ворошилов: Товарищ Жуков здесь явно переоценивает будущего противника и недооценивает наши силы.

Жуков: На войне все бывает, товарищ Сталин. Я же привык всегда готовиться к худшему. Тогда не бывает неожиданностей. Что же касается замечания товарища Ворошилова, то его недооценка противника уже однажды дорого обошлась нашим вооруженным силам во время финской кампании.

Сталин: Так вы считаете, товарищ Жуков, что разоружать старые укрепленные районы, чтобы снятым с них вооружением оснастить укрепленные районы на новой границе, не следует? Я вас верно понял?

Жуков: Совершенно верно, товарищ Сталин.

Сталин: Хорошо, мы подумаем….»

Москвин отложил стенограмму и закурил.

Подумать, конечно, можно, только времени для этого уже не было.

По роду службы он хорошо знал о том, что творилось как на старых, так и на новых границах страны.

По сути дела речь шла об укрепленных районах — линии Сталина — на старых границах и укрепленных районах на новой границе — линии Молтова.

«Линию Сталина» строили 11 лет, с 1928 по 1939, и она представляла собой типичный советский долгострой.

Промышленность не справлялась с поставкой всех необходимых для строительства материалов.

Еще хуже ситуация обстояла, когда речь заходила о вооружении.

Крепостного вооружения в СССР не выпускалось, поэтому были вынуждены приспосабливать и ставить то, что осталось еще после первой мировой войны.

И совсем катастрофически ситуация обстояла, когда речь заходила о средствах связи, оптике и т. п.

Планы строительства постоянно срывались, и в 1939 году план строительства УРов на старой границе был выполнен наполовину.

Таким образом, к моменту возникновения новой границы «линия Сталина» была боеспособна только частично.

Инженерная разведка новой границы была проведена зимой 1940 года, и уже тогда выяснилось, что во многих местах места выбраны неудачно, поэтому все провели повторно.

В июне 1940 года началось строительство на всех УРах вдоль новой границы.

В этих условиях ресурсов на продолжение строительства «линии Сталина» тем более стало не хватать.

Поэтому «линию Сталина» законсервировали. Нет, ее не унчитожили, как об этом заговорят уже после войны.

О ней, конечно, помнили и даже собирались продолжить ее укрепление в сентябре 1941 года.

Именно тогда, считал Сталин, можно будет привлечь ресурсы и силы со строек на новой границе.

А пока… часть ДОТов разоружали, оснащая этим вооружением «линию Молотова».

В результате «линия Сталина» оказалась недовооружена. Законсервированные огневые сооружения здесь спешно приводились в порядок, но вооружения для них не было.

И вся надежда была только на то, что отходящие войска своевременно займут укрепления и используют там свое оружие…

Москвин грустно усмехнулся, вспомнив о словах Жукова об ошибочных предложениях «товарищей Кулика, Шапошникова и Жданова».

Да чего бы они стоили, эти предожения, если бы их тогда не одобрил сам Сталин…

В дверь постучали, и в следующее мгновение в кабинет вошел помощник Москвина полковник Жарков.

— Донесение из Харбина… — доложил он.

— Спасибо, Валентин Николаевич, — кивнул Москвин.

Жарков положил папку с документами на стол и вопросительно посмотрел на начальника.

— Можете быть свободными! — отпустил подчиненного Москвин.

Как только за полковником закрылась дверь, Москвин открыл папку и принялся читать донесение работавшего в Харбине агента.

Прочитав, он взял телефонную трубку.