Операция «Престол»

И Алексей, хорошо зная советские нравы, не мог не понимать, что вряд ли Сталин делал скидки на какие-то отвлекающие маневры и требовал с проводивших операцию «Марс» по максимуму.

Не сомневался он и в том, что в случае неуспеха под Сталинградом, все участники операции «Престол» отправились бы один за другим по той самой Коммунраке, о которой Берия предупреждал его начальника.

Понимал он и то, что сейчас, когда шла война, любое задуманное Сталиным наступление определялось конечным успехом, а не объективными причинами.

И то, какой удар — под Ржевом или под Сталинградом — был на самом деле задуман главным, никому и никогда не узнать.

Что же касается потерь…

У войны своя логика, и никто не мог доказать того, что было бы, если бы было принято другое решение.

Да и не до анализов тогда было.

Это потом, когда будут известны результаты и все «за» и «против», никогда не воевавшие и не отвечавшие за судьбу страны «стратеги» будут убедительно доказывать, кто был прав, а кто нет.

Так, если первоначально операция «Монастырь» намечалась и реализовывалась как ловушка для немецких разведчиков и диверсантов, то по мере своего успешного развития она приобрела другое, крайне серьезное значение как радиоигра, ставшая источником дезинформации верховного командования германской армии стратегического уровня.

Соответственно, более высокими становились и ее цели, в результате которых советское комнадование заставило немцев уверовать в то, что готовится прорыв их группы армий «Центр» на Ржевско-Вяземском плацдарме.

Гитлер все более и более укреплял эту группировку, направляя сюда с других участков немецкого Восточного фронта войска для того, чтобы не допустить решающего наступления дивизий Красной армии Западного и Калининского фронтов, так как Ржев, как говорили сами же немцы, был для них, по большому счету, воротами в Берлин.

Ведь после результативного прорыва советских войск в направлении Смоленска этот участок германского Восточного фронта мог быть основательно деформирован, а немецкая группа армий «Север» в связи с возможным выходом советских войск в районы Прибалтики оказалась бы в котле наподобие сталинградского.

Вот почему дезинформация, которая шла через «Макса», имела огромное значение.

И именно она завела 6-ю армию немцев в Сталинградское кольцо и крепко держала другую, 9-ю армию фашистов в обороне под Ржевом за счет постоянного давления на них советских войск под командованием Жукова.

Именно из-за такого взаимодействия советских фронтов в едином стратегическом замысле Ставки ВГК жертвы, понесенные под Ржевом, не были напрасными.

Да, они были огромными, но только вследствие того, что советским воинам в ржевских сражениях не хватило нужного количества танков, самолетов, оружия, боеприпасов, боевого мастерства и многого чего еще.

А Красная армия даже в таких условиях не могла действовать иначе, сберегая себя. Требовалось организовывать постоянные наступления в любых условиях.

Только это могло удержать немцев на их позициях против Западного и Калининского фронтов, не дать им возможности перебросить из-под Ржева на другой участок немецкого Восточного фронта хоть одну дивизию из группы армий «Центр».

Зная такой расклад боевых действий, Сталин, переживая вместе со всеми неудачи советского оружия, в своем докладе 7 ноября 1942 года сказал такие пророческие слова: «Будет и на нашей улице праздник!»

Война же жила своими законами, и не случайно великий Наполеон говорил не рассчетах, а о том, что сначала надо в любом случае ввязаться в драку.

Конечно, сомнения Алексея были понятны, поскольку время шло, а Ржев так и не был взят. А судя по тому, что в газетах не писали ничего вразумительного, кроме общих фраз, то дела там шли плохо.

Хотя, с другой стороны, если она была задумана как отвлекающая, то ничего другого от нее нельзя было и ожидать.

— История нашей партии и нашего государства, — снова прислушался он к Геббельсу, — доказывает, что увиденная опасность — преодолённая опасность. Тяжёлые сражения на востоке, которые нам предстоят, будут вестись под знаком этого героического сопротивления. Для этого потребуются доселе невиданные усилия наших солдат и нашего оружия. На востоке идёт безжалостная война. Фюрер был прав, когда сказал, что по её окончанию не будет победителей и побеждённых, а будут живые и мёртвые…

В эту минуту позвонили в дверь.

Алексей выключил приемник и пошел открывать.

К его удивлению, это был Исидор Борисович Маклярский.

А удивило его то, что он только вчера встречался с ним на конспиративной квартире.

Заметив вопросительный взгляд Алексея, гость загадочно улыбнулся.

— Да, ты угадал! — произнес он. — У нас срочное дело!

Раздевшись, он прошел в комнату и, все так же таинственно глядя на Алексея, совершенно неожиданно для него спросил:

— А водка у тебя есть?

— Есть! — пожал плечами Алексей.

— Так неси, угости боевого товарища! — улыбнулся Маклярский. — Чего стоишь? И закусить!

Когда стол был накрыт, гость с некоторой торжественностью произнес: