Операция «Престол»

Он попытался подняться, однако Кожин не дал ему этого сделать, ударив ногой.

Если бы Алексей не выставил руки, он сломал бы ему ребра.

Насладившись видом распростертого тела, Кожин снова уселся за стол.

— Садись! — приказал он.

Алексей сел.

В голове у него звенело, и его счастье, что он слегка увернулся и удар пришелся по касательной.

— Запомни, сволочь, — заговорил Кожин, — таких, как ты, я видел сотни. Ты не успел еще открыть свой поганый рот, а я уже знал, что ты, падаль, соврешь! Сестру он искал! Мог бы придумать что-нибудь поинтересней!

Алексей невольно улыбнулся.

Интересно, что придумал бы сам этот человек без документов и в штатской одежде?

Не хворост же он для печки собирал…

— Ты чего скалишься, гад! — нахмурился Кожин. — Мало получил? Так я добавлю! Будешь говорить?

— О чем?

— О том, зачем немцам сдался и что им предлагал! — еще более повысил голос Кожин.

— Да не сдавался я! — быстро заговорил Алекей. — Они сами меня поймали и хотели сразу же расстрелять! Вот я и сказал, что сам пришел к ним!

— Зачем?

— Затем, чтобы сразу не получить пулю и выиграть время! — воскликнул Алексей.

— А что ты плел им про фашистскую партию и какое-то там подполье?

— Да все затем же! — пожал плечами Алексей. — Я надеялся на то, что за то время, что они будут со мной разбираться, я смогу убежать!

— Неужели ты думаешь, что немцы настолько глупы, чтобы верить первому встречному?

— А они мне и не поверили, — усмехнулся Алексей, — иначе бы не отправили на расстрел…

В этот момент в землянку вошел мужчина лет пятидесяти пяти, одетый в меховую безрукавку и высокие валенки.

Кожин поднялся со своего места.

— Проходи, Иван Герасимович! — сказал он.

Иван Герасимович, как звали командира партизанского отряда, уселся рядом с Кожиным и взглянул на Алексея.

— Что он? — спросил он.

— Да несет какую-то околесицу про пропавшую сестру и про то, как хотел обмануть дураков-немцев! — махнул тот рукой и, взглянув на Алексея, сказал: — Последний раз спрашиваю, будешь говорить?

— Мне больше нечего добавить! — пожал плечами Алексей.

— Хорошо, — сменил тон Кожин, — я поверю во все сказанное тобою, если ты мне объяснишь, откуда у тебя вот это!

С этими словами он достал из ящика стола выданное Алексею еще в Харбине удостоверение и протянул его командиру.

Тот с интересом просмотрел удостоверение и положил его на стол.

— Что теперь скажешь? — довольно мирно спросил Кожин.

Алексей молчал.

Да и что было ему говорить?

Что ему выдал этот документ сам Родзаевский?

Так проще было подписать себе смертный приговор.

— Что вы молчите? — неожиданно мягко спросил Иван Герасимович. — Объясняйтесь!

— Мне нечего больше сказать, — ответил Алексей. — Да и ни к чему, вы все равно не поверите ни одному моему слову…

— Дело ваше, — равнодушно пожал плечами Иван Герасимович. — Допроси его Сергей Викторович, — взглянул он на Кожина, — по-настоящему, а если будет молчать, расстреляй!

— Есть! — встал со своего места Кожин.

Как только за командиром закрылась дверь, Кожин подошел к Алексею и взмахнул рукой.

Что там говорить, этот человек не зря прошел кровавую школу допросов тридцать седьмого года и дела свое знал хорошо.

Он бил сильно и больно, но так, чтобы не повредить внутренние органы. Во всяком случае, пока…

Но и того, что обрушилось на Алексея, вполне хватило для того, чтобы он потерял сознание.

Кожин повторил свои допросы с пристрастием еще два раза, пока, наконец, не сказал:

— Все, хватит! Через час тебя расстреляют!

На этот раз в его голосе не было ни злости, ни ненависти к предателю родины, а было лишь усталость человека, которого утомила его рутинная работа.

Ровно через час Алексею завязали глаза. Два бойца взяли его под руки и отвели метров на сорок.

Алексей услышал, как щелкнул предохранитель пистолета и один из его конвоиров сказал:

— У тебя есть еще ровно минута, чтобы сказать правду! Время пошло!

Ровно через минуту тот же голос произнес:

— Ну как знаешь!

В следующее мгновенье раздался грозный крик Кожина.

— Вы что с ума посходили! Еще не хватало того, чтобы эта падаль валялась рядом с лагерем! Отвезите его подальше!

Алексея посадили на машину и куда-то повезли. По всей видимости, не желая мараться, партизаны решили расстрелять его подальше от своего лагеря.

Через полчаса машина остановилась, и Алексею приказали слезть на землю.

Его ввели в какой-то дом, усадили на стул и сняли повязку.

Первое, что увидел Алексей, так это лицо сидевшего напротив улыбавшегося майора Вернера.

— Рад вас видеть, — с нескрываемой иронией сказал он, — не совсем целым, но живым!

И, надо заметить, майор не кривил душой, посольку на самом деле был рад видеть Алексея, о котором собрал все справки и убедился в том, что он действительно тот, за кого себя выдает. А если это даже было и не так, что всю ответственность за этого человека он всегда мог свалить на работавших в Париже и Харбине коллег.

— И это все? — указал Алексей на синяки под глазами.

— Инсценировка! — рассмеялся Вернер. — Согласитесь, что не плохо придумано! Нас вы могли обманывать до бесконечности, но своих!

— Да, — совершенно искренне согласился Алексей, — придумано не плохо…