Операция «Престол»

— Ну, а нам, я полагаю, — сказал он, — еще рано по домам!

— Вы правильно полагаете, хорунжий! — ответил Алексей, вспонив о его пристрастии к прекрасному полу и горячительным напиткам.

Куколович остановил такси и отвез Алексея на большую четырехкомнатную квартиру, где их ждали два прелестных создания Жанна и Николь.

— Твоя Жанна, — шепнул Куколович, — когда они вошли в квартиру.

Женщины быстро накрыли на стол, и проголодавшийся у ничем не угостившего гостей Краснова Алексей с удовольствием вкушал действительно вкусные закуски.

Под стать закускам было и «Бордо» выдержки 1925 года.

Впрочем, Куколовчи предпочитал «СМирновскую», и с каждой рюмкой он пьянел все больше.

Выпив, он аккуратно закусывал и начинал поносить руководителей эмигрантов.

Причем, ругал он за все: за трусость, нерешительность и двуличие.

В конце концов, обидившиеся на него женщины вышли из-за стола.

— Ну и черт с вами! — напутствовал их Куколович.

Опрокинув очередную порцию, он закусил ее соленым грибком и неожиданно для Алексея спросил:

— На кой черт ты сюда приехал?

— По приглашению фон Лампе! — ответил Алексей.

— Ну да, — пьяно ухмыльнулся Куколович, — чтобы вместе сражаться с проклятыми большевиками! Так?

— Так! — кивнул Алексей. — Не понимаю только, к чему этот допрос?

— А только к тому, — согнав улыбку с лица, ответил Куколович, — чтобы ты понял, что к чему! Ты хороший парень, а потому… давай выпьем! — неожиданно предложил полковник.

Алексей разлил водку по рюмкам. Куколович выпил и запил лимонадом. Потом закурил и несколько раз глубоко затянулся.

— А ты уверен, — спросил он, — что твой фон не служит на Лубянке?

— Николай, — ответил Алексей, — давай закончим этот разговор, по-моему, ты начинаешь заговариваться!

— Я заговариваться? — воскликнул Куколович. — А ты знаешь, кто я и где я…

Как не был пьян полковник, но при этих словах в его сознании что-то сработало, и он так и не договорил, кто он такой и где работает.

— Ты знаешь, — продолжал он, — кто такие адмирал Крылов и генералы Монкевиц и Скоблин?

— Руководители Российского общевойскового союза, — ответил Алексей.

— Да, — кивнул Куколович, — руководители! Только руководили они союзом вместе с генералами с Лубянки! Ты знаешь жену Скобелева?

— Певицу?

— Да, — кивнул Куколович, — певицу! Так вот наш уважаемый генерал умудрился со своей ненаглядной Надеждой Плевицкой получать от большевиков жалованье.

— Этого не может быть! — покачал головой Алексей.

— Может, Леша, — улыбнулся полковник, — и еще как может!

— Предатели были всегда, — пожал плечами Алексей. — Все то, что рассказал мне, печально, но это вовсе не означает того, что Лампе играет двойную игру!

— Эх, Леша, — вздохнул Куколович, — если бы только знать, что может что обозначать, то мы в аб…

Он не договорил и махнул рукой.

Несколько минут он просидел с закрытыми глазами, но когда Алексей уже собрался отвести его в спальню, полковник открыл глаза.

— Самые крупные колонии русских эмигрантов в Европе, — заговорил он, — размещались в Париже, Праге, Берлине и Белграде. Они находились под присмотром и покровительством английской, французской и польской разведок. До середины 30-х годов самой крупной и организованной была русская белогвардейская эмиграция. Но нанесенные советской разведкой удары практически свели на нет ее организационные основы, и как единая сила она перестала существовать. И дело не только в Москве, — поморщился Куколович. — Никакого единства среди русской эмиграции, как ты, наверное, уже успел заметить, нет, и не может быть! Да, еще в мае твой Лампе, будучи Начальником Объединения Русских Воинских Союзов обратился к Главнокомандующему Германской армии фон Браухичу с просьбой в случае начала боевых действий против СССР предоставить чинам РОВСа возможность принять участие в вооружённой борьбе с большевиками. После этого три четверти эмигрантов перестали с ним здороваться…

— И что ответил Браухич? — спросил, наливая еще водки, Алексей.

Куколович кивком поблагодарил и выпил водку.

— А ничего! — ответил он. — В начале войны об этом не могло быть и речи!

— Почему?

— Да только потому, что фюрер посчитал, что кроме немцев, никто больше не может носить оружие…

— Значит, — спросил Алексей, — вся наша возня затеяна зря?

— Да, — кивнул Куколович, — если бы не одно но…

— Какое?

— Поражение под Москвой, — ответил хорунжий. — Недавно фюрер собрал руководителей всех спецслужб и устроил им самый настоящий разнос за плохую работу! И теперь мы можем вооружать всех желающих бороться с советской властью! И если в начале войны отдельные чины и небольшие группы Союза по собственной инициативе отправлялись на Восточный фронт, то теперь полным ходом в Югославии идет формирование Русского Корпуса…

— Ну вот, — улыбнулся Алексей, — а ты говоришь, у нас нет единства!

— Нет, Леша! — повысил голос Куколович. — И этот корпус мелочь! Да, среди эмигрантов немало тех, кто отдаст последнее, чтобы покончить с большевиками! Но основная масса болеет за свою страну! Да и не верят немцы русским! Именно потому и делают ставку на других…

— Не знаю, — покачал головой Алексей, — но тебе, наверное, видней…