Операция «Посейдон»

— Я надеюсь, в следующий раз у настоящего специалиста найдется для меня время! — процедил Скоглунд, но совету Бронштейна «ешь, пей» все-таки последовал. Расстроенный Кнут решил, что этот день еще может спасти ужин в хорошем ресторане. Он позвонил в номер Руна — ему ответили лишь длинные гудки. Ему сейчас очень захотелось, чтобы Рун оказался рядом с ним. Какой-никакой, но он все-таки мог подставить плечо в тяжелую минуту.

Во дворе дома, где проходила встреча продавца, посредника и покупателя, перед открытым люком стоял неприметного цвета «Рафик», окна которого были замазаны серой краской. Надпись на борту — «ремонт городской телефонной сети» маскировала людей с Лубянки, вслушивавшихся в ход беседы. Когда Скоглунд зашел в туалет, автоматически включилась миниатюрная телевизионная камера, спрятанная в цоколе плафона.

— Включай на запись, — тихо сказал один из «ремонтников».

Кнут снял пиджак, аккуратно отделил подкладку на липучках, спрятал какие-то документы, которые он вынул из кармана брюк, и привел пиджак в нормальный вид.

— Смотри, какой хитрец, организовал тайник у себя в пиджаке. Звони в оперативный штаб, опера должны узнать об этом немедленно.

Рабочий день давно закончился, но Николай Соболев все еще сидел в своем кабинете. Впрочем, когда ведешь такое дело, понятия «начало» и «конец» рабочего дня становятся весьма условными. Соболев внимательно перечитал рапорт майора Леонида Никитенко, встречавшегося со Скоглундом под легендой «специалиста по сонарным системам НИИ Минобороны».

Задачей Никитенко было оценить значимость материалов Скоглунда и определить основу возможной в перспективе вербовки иностранца. Впрочем, основа вербовки проглядывалась уже из агентурного сообщения «Ихтиандра»: обида, корысть. А после предложения Советскому Союзу «Посейдона» к этому «букету» добавится еще и страх. А вот оценить значимость материалов Скоглунда было куда труднее: ничего стоящего он так и не показал. Бронштейну удалось прочесть лишь краткую характеристику системы. К тому же, норвежцу, видимо, удалось «раскусить» спеца: сонарные системы оказались слишком «высокими эмпиреями» даже для выпускника Бауманского института.

«Ишь, какой хитрец! — сокрушался Соболев. — Проклятый норвежец подсунул тазик вместо сковороды!» Ему очень не хотелось идти на доклад к руководству, но промедление тоже было смерти подобно. Набравшись духу, Соболев поднял трубку прямого телефона с начальником отдела и поднес ее к уху. «Заходи, — услышал он знакомый голос с характерным грузинским акцентом, — я давно тебя жду». Соболев, как настоящий руководитель, всю вину за неудачное начало операции взял на себя. На Лубянке в те времена считалось крайне неприличным для руководителя любого уровня подставлять своих подчиненных под удар высшего руководства. Получив положенный нагоняй, Соболев, вернувшись в свой кабинет, хлебнул остывший чай из стакана и задумался.

«Что ж, надо готовить к встрече настоящего специалиста — уже успокоившись, размышлял Соболев. — Пусть и армейские ребята внесут свою лепту в общее дело. Нужно послать запрос в НИИ Минобороны с просьбой подготовить специалиста, который занимается аналогичными системами, конечно, лучше если это еще и агент «особого отдела». Его размышления прервала Таисия Сергеевна — секретарь отдела, которая принесла объемистую папку с почтой.

— Что ты такой расстроенный, Коля? — Таисия Сергеевна, проработавшая в управлении секретарем двадцать пять лет, несмотря на звания и должности всех звала по именам, и никто на это не обижался. — Ходил на «ввод шершавого»? — сочувственно спросила она.

— Да еще какого, — тяжело выдохнул Соболев.

— Ничего, не тушуйся, — она подошла к нему и положила ладонь на плечо, — еще до генерала дослужишься.

— Твоими устами да мед пить, — подобрел Соболев. — Ты мне лучше скажи, есть сводки наружного наблюдения по норвежцам?

— Я их положила сверху. Желаю тебе удачи в этом деле, — и она спокойно вышла.

«По сведениям бригады наружного наблюдения, кейс постоянно находится в квартире атташе по науке. «Посейдон» ни разу не покинул квартиры Йоргенсена и явно не собирался этого делать. Так, а что у нас есть на Филина?» — продолжал размышлять Соболев. Он устало снял трубку служебного телефона.

— Анатолий, зайди ко мне. И прихвати Ремизова по дороге…

* * *