Операция «Посейдон»

Утром следующего дня Скоглунд уже звонил в дверь квартиры на Краснопресненской. Бронштейн встретил гостя радушно, хотя он не испытывал благодарности к Скоглунду за то, что тот заварил эту кашу. Силы ему придавала мысль о том, что страна получит ценную информацию, которая пригодится нашим военным. А он является одним из участников этой операции. Несмотря на все это, Самуил Моисеевич остался верен традициям гостеприимства. Скоглунда ждал накрытый стол. Так как Самуил Моисеевич обходился без хозяйки, «званый обед» он, естественно, соорудить не смог, что с лихвой компенсировал обилием закусок. Вокруг бутылки «Посольской» и бутылки армянского коньяка теснились тарелочки с дефицитными шпротами, крабами, икрой и печенью трески, а «национальный колорит» придавали соленые огурцы, квашеная капуста и маринованные опята. Когда гость и хозяин опрокинули по первой, в квартире появилось новое лицо.

— Алексей Митрофанович, специалист Министерства обороны, — представил Бронштейн невысокого человека с проседью в густых темно-русых волосах. — Кнут Скоглунд, наш норвежский коллега.

Скоглунд и Алексей Митрофанович пожали друг другу руки. Все трое за столом бегло говорили по-английски.

— Вы имеете дело с сонарами? — поинтересовался Скоглунд, сразу переходя к делу.

— Да, вы правы, — ответил Алексей Митрофанович. — Я занимаюсь электронными системами защиты береговой линии и станциями раннего обнаружения подводных лодок противника.

От алкоголя Алексей Митрофанович вежливо, но решительно отказался.

— Может быть, после разговора, — предложил он.

— Самуил Моисеевич сообщил нам, что вы хотите предложить нам какую-то систему, предназначенную для обнаружения подлодок. Если это так, то я готов вас внимательно выслушать. Я хочу с самого начала предупредить вас, что наша встреча имеет неофициальный, и что особенно важно, конфиденциальный характер. Любые сообщения о ней в западных средствах массовой информации мы будем отвергать самым решительным образом.

— Надеюсь, — продолжал Алексей Митрофанович, — вы понимаете, что я представляю серьезную организацию, которая имеет богатый, полувековой опыт… неофициальных торговых сделок с оружием. Чем вы можете подтвердить свое авторство?

Скоглунд чуть не поперхнулся. Ему даже в голову не приходило, что надо будет кому-то доказывать, что он «отец» «Пойседона».

— У меня нет никаких официальных бумаг с печатями и подписями, свидетельствующих о моем авторстве. Уж не намекаете ли вы на то, что я должен получить такую бумагу в моем посольстве? — он деланно рассмеялся.

— Нет, конечно, я не об этом. Нам довольно часто посредники предлагают купить чужие секреты, которые после проверки ничего общего с секретами не имеют.

— Нет, здесь нет никаких посредников с моей стороны. Я — автор, и в этом вы скоро убедитесь.

— Хорошо. Так что вы хотите от нас?

— Я… я предлагаю вашей стране приобрести новейшую систему обнаружения подводных движущихся объектов в территориальных водах. Система имеет широкий диапазон применения — она способна идентифицировать как подводные, так и надводные суда, определять их скорость, тоннаж и многое другое. «Посейдон» хорошо видит, вернее, слышит большие косяки рыб. Максимальная дальность действия — 150 миль. Но и вероятность ошибок здесь увеличивается. Это вам, надеюсь, понятно.

— Кто был заказчиком системы?

— НАТО.

— Ради чего, простите, вы рискуете своей головой, предлагая ее нам?

— Money, money…

— Сколько вы за нее хотите?

— 500,000 $ — он написал цифру на листке бумаги (в те времена это были довольно большие деньги).

— Скажите, Кнут, — Алексей Митрофанович назвал его по имени, придавая беседе доверительность, — только ли материальные соображения подвигли вас на то, чтобы предложить свои услуги Советскому Союзу?

— Я думаю, в данном случае для покупателя важна эффективность и боеспособность «Посейдона», а не мотивы его создателя, — отрезал Скоглунд.

— Вы ошибаетесь, Кнут, — невозмутимо продолжал Алексей Митрофанович. — Конечно же, качество ваших разработок имеет главную ценность. Однако, исходя из интересов обороноспособности СССР, мы не можем пойти на такой шаг, не доверяя полностью автору системы. Поэтому-то нам так важна ваша откровенность.

— Что ж, это вполне объяснимо, — согласился Скоглунд. Он понял, что от въедливого русского ему легко не отделаться, и решил дать ему себя «прощупать». — Я готов вполне откровенно ответить на ваши вопросы.

— Так что подвигло вас на этот поступок? — продолжал Алексей Митрофанович. Из его дальнейшей речи Скоглунд понял, что вопрос был почти что риторическим. — Насколько я знаю, вы в юности сочувствовали левому движению. А ваш друг и спутник, Рун Киркебен, даже состоял в одной из ультралевых партий. Прежде чем… — он сделал паузу, подбирая наиболее корректные слова для характеристики «личностного развития» Руна, — прежде чем заразился упадническими, декадентскими настроениями.

— А вы неплохо информированы для простого ученого, — съязвил Кнут. Он уже начал сомневаться в ведомственной принадлежности этого человека.