Операция №6

А за сменой всех этих картин упорно, неотступно наблюдала пара немигающих глаз — зловещих, полных неугасимой лютой ненависти.

Но никто даже не подозревал об их присутствии.

И вдруг раздался призывный крик дикой утки. После короткой паузы вновь закрякала утка, и тогда Найда, приставив ладони ко рту, ответил тем же криком.

Это был условный сигнал: пришла помощь, запрошенная Звягинцевым из лагеря, и через несколько минут среди деревьев замелькали четыре человеческие фигуры.

Когда они приблизились, Кравчук удивленно вскрикнул:

— Товарищ майор?!

Да, это был майор Рогов, который счел необходимым обследовать место недавнего боя с батальоном войск СС, а также ознакомиться с местностью, где десантникам предстояло провести, быть может, не одну операцию.

— Здорово, Кравчук! — ответил Рогов, пожимая лейтенанту руку. — Поздравляю, товарищи, с блестяще проведенной операцией.

В это время взгляд его упал на связанного Кирьякова.

От удивления глаза Рогова стали большими и круглыми: в пленном он признал молодого дровосека.

9

Чернопятов не покидал землянки, надеясь, что рация, в конце концов, заговорит, а значит, и его опасения за судьбу «Днепра» рассеются.

Но рация попрежнему молчала, и у комиссара уже не оставалось сомнения в том, что партизанский разведчик провалился.

Надо было выручать парня. Как? Что для этого следовало предпринять?

В голове Чернопятова появлялись один за другим варианты плана освобождения партизана, но все они при зрелом размышлении отпадали как неосуществимые.

Следовало прежде всего учесть, что немцы, обрадовавшись поимке до этого неуловимого партизанского разведчика, будут стеречь его зорче зоркого.

Для полковника Качке «Днепр» казался существом весьма таинственным, его маскировка была настолько тщательной, что начальник гарнизона, несмотря на все принятые меры слежки, не имел никаких данных для подозрений кого бы то ни было из окружающих его лиц. Где он скрывался? Несомненно, где-то рядом, так как все самые секретные действия полковника Качке против партизан разлетались вдребезги потому, что о них каким-то непостижимым образом узнавал этот «Днепр».

«Черт возьми! Кто же он? Кто-нибудь из полицаев? — думал Качке. — Бургомистр города?»

Полковник перетряс все дела русских, находившихся на службе, — машинистов, стрелочников, обходчиков, — установил за ними негласную слежку и все напрасно.

Тогда он вывесил по городу объявление, в котором посулил за поимку «Днепра» сразу 10 тысяч марок, уверенный, что столь крупная сумма окажет желаемое действие.

Награду пришлось удвоить, потом утроить, тем не менее не нашлось ни одного человека, который приоткрыл бы тайну «Днепра».

«Днепр» попрежнему оставался нераскрытым и неуловимым.

А однажды на одном из таких объявлений жители города прочли следующую надпись, выведенную крупными красными буквами: «Читая, восторгался литературными упражнениями Хоря. „Днепр“».

В тот день, рассказывали люди, полковник Курт Амедей фон Качке распалился, как рогач в июньскую пору, и Гуго Вальтеру пришлось долгое время трястись от страха при виде того, как его шеф с пеной у рта всаживал в стену из парабеллума одну пулю за другой.

Поэтому Чернопятов был уверен, что если Качке удалось сейчас выследить «Днепра», партизанскому разведчику готовился страшный конец.

Вошедший Птицын застал своего комиссара и друга в напряженном раздумье.

— Нет позывных? — спросил он.

— Нет, — ответил Чернопятов. — Что будем делать, Федор? Парня надо вызволять…

— Надо, — согласился Птицын. — Конечно, надо… Да как это сделать?.. Штурмовать Сухов бессмысленно, для этого у нас не хватит сил, а других путей я пока не вижу…

— И я, — признался Чернопятов.

— Посоветуемся с майором, — после некоторого раздумья произнес командир партизанского отряда. — Он человек умный, боевой и, может быть, найдет выход…

Он прислушался.

— Да, вот, кажется, и наши, — сказал Птицын, различая доносившийся в землянку приветственный гомон партизан.

Это было так: в лагерь вернулась боевая группа Кравчука в сопровождении посланных ей на помощь партизан, которые несли на сооруженных из шинелей, полушубков и тонких жердей носилках двух раненых бойцов.

Но беседа о спасении «Днепра» не состоялась: нарастающие события вдруг были повернуты совсем в противоположную сторону.

10

Не успел Птицын выйти наружу, чтобы встретить героев, как дверь открылась и в землянке появились Рогов, Найда, Вера, Кравчук и связанный по рукам Сергей Кирьяков.

— Это что такое? — спросил пораженный командир партизанского отряда, взглянув на связанного Кирьякова.

Вперед выступил Кравчук и доложил о ходе операции и о захвате пленного с радиопередатчиком.

Когда Кравчук закончил свой короткий рапорт, внезапно заговорила Вера взволнованным, прерывающимся голосом:

— Товарищ командир! Это и есть тот самый… Вы знаете. Мы доставили его в лагерь для суда.

И, потупясь, побледневшая девушка отошла в сторону.

— Позвольте, товарищи, — произнес майор Рогов. — Я заявляю, что с этим человеком далеко не все ясно, как я уже сам, на месте, говорил партизанам, когда они собирались повесить пленного…

— Повесить? — вскричал Чернопятов.