— Нет такой официальной должности, как женщина-комиссар. Вбей себе это в башку немедленно. И если еще раз попытаешься играть в подобную детскую игру, можешь сразу искать другую работу.
Он получил удар. Попытался ухмыльнуться, но ничего не вышло. Больше не о чем было разговаривать. Расмус предпочел уйти.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Работа в полицейском участке, безусловно, имела свои преимущества. Всегда, например, под рукой был транспорт. Необязательно автомобиль. Правда, случалось и так, что все патрульные машины одновременно были или в разъезде, или в ремонте, или с неофициальными поручениями у кого-нибудь из полицейских дома, например, если жена жаловалась, что тот забыл бутерброды.
В настоящий момент в гараже имелись в наличии старый «Таунус-20» и новая «вольво». Петера Франка чуть-чуть угнетала совесть из-за выпитого накануне вечером вина, да и хотелось немного размяться. В эти дни чувствовалась нагрузка. А что может быть лучше полицейского велосипеда для этой цели? Особенно если надо добраться до Клевервей, где живет Аксель Иверсен.
Велосипед попал к ним из бюро находок, и хотя все найденные предметы обычно продавались, а доходы поступали государству, этот черный мужской велосипед, с потертым седлом и обтянутым кожей рулем по непонятным причинам был повышен в должности и стал полицейским велосипедом.
Франк покосился на легкие серые облачка, бегущие по небу. Первая половина дня уже выдала пару непродолжительных дождей, но, если ты одет в соответствующую голубую куртку с капюшоном, тебе не будет очень уж скверно.
Он поехал сначала по центральной улице, потом свернул на Хавнегаде и там обнаружил улицу Клевервей, одну из многих, соединявших Хавнегаде с центром. По обеим сторонам улицы стояли пять-шесть красных трехэтажных домов. Как на подобных небольших улицах в центре. Не очень-то оригинальные постройки, но достаточно удобные для жилья, они были возведены в тридцатых годах. Безусловно, центр — не то место, куда хотелось бы сегодня переехать. Особо, если человек может позволить себе не жить в дешевой квартире, если не привязан к месту. Каждому в наши дни хочется иметь и покой, и тишину, и лишнюю ванную комнату, и возможность прогулок с собаками после десяти вечера.
Петер Франк предварительно проверил, числится ли Иверсен на бирже по трудоустройству. Ему сообщили, что он до сих пор безработный. Иверсен жил на втором этаже с левой стороны. Дома его не оказалось.
На двери была простая надпись: Аксель Иверсен.
Петер позвонил пару раз, подергал ручку. Никто не открывал. Он позвонил соседям справа. Видимо, сначала на него посмотрели через глазок, потом дверь распахнулась, и, прежде чем Франк открыл рот, соседка выпалила:
— Акселя нет дома. В это время дня его никогда не бывает, он всегда уходит в половине десятого. — На вид ей было около шестидесяти лет, и она даже не пыталась скрыть, что не очень-то симпатизирует Акселю Иверсену.
— Куда?
— В кафе у автобусной станции. Найдете его там. Он там часто сидит с такими же. Играют в карты.
Франку не хотелось благодарить женщину за информацию. Странно устроен человек! Иногда он доволен тем, что узнал, а иногда не хочет ничего знать. Женщина продолжала:
— Ему ведь надо чем-то жить, не правда ли? Жена с ребенком убежала от него, получает пособие. Она работает к тому же. Ну а ему лишь остается играть в карты. Не согласны?
Франк был, согласен. Значит, теперь все происходит на автобусной станции. Они знали, что станция в известные периоды, особенно зимой, теплое местечко для многих, но не знали, что в ход пошли карты.
— А как выглядит Аксель?
— Это еще зачем? — Женщина отступила в глубь коридора. При этом ее самодовольное лицо сморщилось в дурацкую гримасу. Франк показал свое удостоверение, чем вызвал новый прилив словоохотливости:
— У него борода достаточно большая, очень черная. Он бывает грубым, если его тронешь. Никогда не знаешь, что и когда может случиться. Когда он пьян, глаза становятся совсем крохотными. Тогда я его очень боюсь.
Петер Франк хорошо потренировался в тот день. Автобусная станция была недалеко от центра, но в стороне, противоположной Клевервей. По дороге он попал под мелкий, к счастью, короткий дождь, который спокойно моросил, а не хлестал, как обычно бывает при западном ветре. Дорога была не слишком долгой и заняла десять минут. На последней дистанции огромный автобус заставил Франка свернуть с мостовой на тротуар.