Операция «Элегия»

Окрестности города Сортавала…

Несмотря на поздний час, настенные часы показывали без четверти двенадцать, барон фон Шоммер находился в служебном кабинете. Он получил сообщение, что состав с золотом покинул станцию Волхов и устремился к Вологде. Подтвердился и факт смерти агента Оракула, а также майора Мухеля и еще троих человек его группы. Ничего не было известно только о обер-лейтенанте Карле Ригеле. Первая стадия операции «Золотой трезубец» была с треском и большими потерями провалена…

Настроение было ужасным. Барон решительно опрокинул очередную рюмку коньяка.

Подал сигнал телефонный аппарат. Барон нехотя снял трубку, хмуро бросил:

– Алло.

– Приветствую полуночников.

Этот твердый, уверенный мужской голос барон узнает всегда, везде и в любом состоянии.

– Доброй ночи, господин адмирал.

– Вам уже известны последние новости из района Волхова?

– Да, я в курсе, что пехотный майор послал нас к черту.

– Вы пьяны, барон!

– Нет, извините, господин адмирал, я немного пошутил.

– Извинения приняты, шутки нет.

Барон напрягся, а адмирал спокойно продолжал.

– Русские говорят, коней на переправе не меняют. Несмотря на ваш пессимистический настрой, я оставляю вас руководителем операции «Золотой трезубец».

– Спасибо за доверие. А может, просто авиацией разбомбить этот состав и дело с концом.

– Это мы всегда успеем. Я, кстати, дабы задержать состав и нам лучше подготовиться, уже попросил командующего первым воздушным флотом генералполковника Келлера проутюжить один из участков железной дороги.

На две-три секунды повисла тишина.

– Барон, – строго изрек адмирал, – я жду от вас эффективных действий в рамках операции. Да, и хотя бы часика три поспите…

* * *

Ермолай проснулся и сразу определил, что вагон стоит. Приподнялся с полки, взглянул в темное окно, просматривались контуры какого-то небольшого здания, кое-где виднелись огни. Ирина мирно спала. Ермолай ощутил какой-то непонятный запах, смахивающий, пожалуй, на запах краски.

Он тихо оделся и осторожно вышел в слабоосвещенный коридор. Невдалеке стоял и смотрел в окно майор Истомин.

– А сколько сейчас времени? – тихо спросил Ермолай.

– Начало третьего ночи.

– Где мы сейчас находимся?

– Станция Пикалево, это где-то в девяноста километрах от Волхова и около ста шестидесяти от Ленинграда, – ответил майор и, видя непонимание на лице Ермолая, продолжил. – Мы так спешили покинуть Волхов, что нас прицепили к единственно свободному маневровому небольшому маломощному паровозику. Поэтому мы медленно и шли. На станции нас перецепят к нормальному паровозу, и мы пойдем в составе полностью товарного поезда.

Ермолай кивнул и снова ощутил странный запах.

– А чем это пахнет?

– Немцы уже знают, что золото везут в белых вагонах. И немецким летчикам хорошо нас различать. Поэтому нас сейчас перекрасят в коричневый цвет. Придется немного потерпеть, но когда поедем, неприятный запах быстро улетучится.

«Интересный ход», – усмехнулся Ермолай.

– Зайди ко мне, – тихо вымолвил майор. – Есть разговор.

У Ермолая почему-то екнуло сердце…

* * *

Пригород Сортавалы…

Обер-лейтенант Карл Ригель без особых приключений сумел пересечь русско-финскую линию фронта. Теперь ему предстояло решить, что делать дальше. Пробираясь к линии фронта вдоль железнодорожной ветки он видел, как состав с тремя белыми чумными вагонами проследовал на юг. Это означало, что угнать состав в Финляндию майору Мухелю и Оракулу не удалось.

Сейчас, в первую очередь, Ригелю предстояло узнать, жив ли Мухель. Если майор жив, то он мог сообщить командованию Абвера, что Ригель мертв. Или, скажем, что Ригель сбежал к русским и… даже что он завалил всю операцию! А это означало для Ригеля три-бу-нал! После того, как майор стрелял в него из-за миллиона долларов, от майора следовало ожидать всего… Было бы лучше, если бы майор оказался мертв… А вот если майор мертв, то Ригелю надо легализоваться, заявить командованию, что он был легко ранен и контужен. Скажем, выпал из поезда, а когда оклемался, пошел к линии фронта. И уже потом, когда все утрясется, спокойно забрать золото на тринадцать миллионов долларов со дна Ладожского озера. Ригель знал человека, который ему может помочь в этом деле…

* * *

В купе Истомин пригласил Сергеева присесть. Внимательно всматриваясь в его лицо, майор вымолвил:

– Расскажи мне все, что ты знаешь, про Ципок. Начиная с момента первой встречи, поверь, мне это очень важно знать.

Ермолай задумался на некоторое время. Вспомнил первую встречу с капитаншей, ее красивые серозеленые, но холодные глаза, некоторые следующие встречи, незабываемый секс с ней и, конечно же, последнюю страшную встречу. Представил ее в подогнанной по фигуре военной форме, в пикантных кружевных трусиках и бюстгальтере, прекрасной совершенно нагой… Затем медленно начал рассказывать…

Когда Ермолай сказал, что порой удивлялся неиссякаемой энергии Ципок, майор улыбнулся и бросил:

– В вещах Ципок и у нее дома нашли таблетки первитина, это стимулирующий наркотического действия препарат.

Ермолай вспомнил, как сам по предложению Ципок принимал белую таблетку.