Операция «Экзосет»

Корвин вошел первым, остальные — за ним. Квартира была маленькая, опрятная, в функциональном стиле и больше походила на номер в отеле.

У окна сидел Гарри Фокс и читал газету.

— Что-нибудь интересное? — спросил Вильерс.

— Да нет, ничего. — Фокс отложил газету. — Ожидается наступление из бухты Сан-Карлос.

Вильерс бросил сумку на кровать.

— Ладно, Гарри, перестанем валять дурака. Я хочу знать, что происходит. Когда я в последний раз виделся с Фергюсоном, он пообещал, что не будет больше трогать Габриель. Что он опять затеял?

— Тебе это не понравится, Тони.

Вильерс взглянул на Джексона.

— Налей-ка нам всем выпить, Харви. Кажется, мне это понадобится. Ну, выкладывай, что там у вас, — обратился он к Фоксу.

* * *

В усадьбе Мезон-Блан старый цыган Морис Губер и его сын Поль ставили силки на кроликов в роще недалеко от дома. Они увидели, как во двор дома въехал грузовик. Несколько человек выпрыгнули из кузова, двое остались. Они стали выгружать что-то из машины. Из кабины грузовика вылез Ставру и отпер ворота конюшни.

— Это человек мосье Доннера, — сказал Поль Губер. — У него еще такое смешное имя.

— Это единственное, что в нем смешного, — ответил отец. — Ставру. — Он взял ружье. — Пойдем, посмотрим, что там такое.

Когда они приблизились, Ставру как раз вышел из конюшни. Он облокотился о крыло грузовика, закурил и молча уставился на цыган.

— Бонжур, мосье, — приветствовал его Морис Губер. — Сегодня вас много.

— Ага, — буркнул Ставру.

— А мосье Доннер тоже приехал?

— Он, наверное, приедет завтра.

Поль Губер нервно переминался с ноги на ногу под тяжелым взглядом Ставру.

— Может, вам помочь чем-нибудь? — спросил старый цыган.

— Смотрите, чтобы чужие здесь не шлялись. — Ставру достал из бумажника две банкноты по тысяче франков и протянул цыганам. — Понятно?

— Понятно, мосье, — Губер взял деньги. — В конце концов — ваше дело есть ваше дело. Если заметим что-то необычное, мы дадим вам знать.

Ставру проводил их взглядом и вернулся в конюшню, где его люди разбирали ящики, которые они выгрузили из машины.

— Ладно, становись! — скомандовал Ставру. — Бегом!

Они моментально выполнили команду, выстроившись в одну шеренгу и встав по стойке «смирно». Ставру не спеша прошел вдоль строя.

— Зарубите себе на носу, вы теперь снова в армии. И чем скорее вы это усвоите, тем лучше.

* * *

Корвин взял напрокат «ситроен», в котором они отправились на улицу Виктора Гюго, где жила Габриель. Джексон сидел за рулем, Гарри Фокс и Вильерс устроились сзади.

— Вот такие дела, — закончил Фокс свой рассказ. — Теперь ты знаешь, что к чему.

— Похоже, что да, — неопределенно пробормотал Тони.

— И еще одна вещь. Этот профессор Бернар, о котором я говорил, продолжает держать связь с аргентинцами. Они звонят ему из Буэнос-Айреса, и он дает им всякие технические консультации по «Экзосетам», которых у них осталось не так уж много. Наши люди в посольстве перехватили вчера вечером два телефонных звонка.

— Это плохо, — заметил Вильерс.

— Знаю. Бригадир Фергюсон считает, что так не должно продолжаться. Он хочет, чтобы ты об этом позаботился, пока ты здесь, раз уж обстоятельства так сложились.

— Хорошо, — согласился Вильерс.

— А теперь, если сержант-майор не возражает, я попросил бы отвезти меня в аэропорт Шарля до Голля. Я как раз успею на последний рейс в Лондон.

— Харви, отвези капитана Фокса, — распорядился Вильерс. — Я выйду и прогуляюсь пешком. Увидимся позже.

Он вышел из машины. Фокс приоткрыл дверцу.

— Тони!

Вильерс обернулся.

— В чем дело?

— Ты все-таки поаккуратнее с ней.

Вильерс посмотрел на Фокса без всякого выражения, сунул руки в карманы, повернулся и, не говоря ни слова, направился к подъезду дома, где жила Габриель.

* * *

— Ты хорошо выглядишь, — сказал он.

Она стояла у камина. Искусственное пламя бросало блики на искусственные поленья. Она была в шелковом спортивном костюме, босая, волосы стянуты в узел на затылке.

— Ты тоже неплохо. Как там было?

— Как в горной Шотландии в ненастный день. — Он хрипло рассмеялся. — Я даже думаю, что мы могли бы отдать Фолкленды аргентинцам. Пустая земля. Я бы лучше попытался вернуть Оман, например.

— Ну, ладно, Тони, — вздохнула она. — Во что мы теперь играем?

Внезапно он почувствовал, что между ними нет враждебности. Появилось какое-то тепло, взаимопонимание. Не любовь, любовь ушла, возможно, ее никогда и не было, но все же сохранилось что-то, и оба они знали, что это «что-то» останется с ними до конца дней.

— В игру, моя дорогая. — Вильерс подошел к буфету и налил себе бренди. — Все мы играем в игру, начиная от премьер-министра, Гальтьери, Рейгана — и ниже, на всех уровнях.

— А ты, Тони? В какую игру ты играешь все эти годы? В игру со смертью?

Он усмехнулся.

— Господи, Габриель, думаешь, я сам не задавал себе этого вопроса тысячу раз? Но ответа так и не нашел.

Она нахмурилась, задумавшись о чем-то, и села в кресло.

— Понимаешь, Тони, я думаю — мы играем в игру, или она играет с нами? Можем мы остановиться, если захотим, или обречены вечно следовать каким-то правилам, которые кто-то установил, не спросив нас?