Операция «Аврора»

Ловкая пани Зося устроила так, чтобы сесть рядом с Давыдовым. Красивый офицер, в капитанском чине, к тому же скоро уедет, так почему бы не подразнить обоих женихов, почему бы не пококетничать со столичным гостем напропалую, как это умеют делать бойкие польки? Так что справа от нее был Давыдов, а слева – пан Ежи, очень этим довольный.

Денис оказался между пани Зосей и пани Малгожатой. Напротив, между пани Кшисей и Васькой, сидел Велембовский и метал из-под бровей огненные взоры. Кухарка внесла яблочный пирог по-варшавски и «краковский сырник», «сухое варенье» уже стояло посреди стола в большой фарфоровой миске.

– Угощение скромное, но от всей души! – сказала пани Зося. – Для дорогого гостя ничего не жалко!

Это был намек, заставивший Велембовского содрогнуться. Пан поручик уже был не рад, что притащил пана капитана к будущей невесте.

Давыдов старательно ухаживал за пани Малгожатой, даже ручку ей целовал, объясняясь по-русски, но употребляя немногие известные ему польские слова. Сорокалетняя красавица в ответ соблазнительно смеялась.

Пани Зося злилась, вертелась, задевая Давыдова то плечом, то локтем, и совершенно перестала обращать внимание на пана Ежи. Зато задирала пана Станислава, домогаясь от него комплиментов. Пани Кшися вовсю развлекалась, глядя на старания соседки, а Васька таращилась во все глаза на игры взрослых пани.

Пан Ежи обиделся и, выпив всего одну чашку чая, собрался уходить. Пани Зося удерживала его так, что и ребенку было бы понятно: мечтает от него избавиться.

Когда Черпак с Микульским ушли, Велембовский прямо-таки расцвел. Но проказливые польки, словно сговорившись, разом приступили к правильной осаде Давыдова. Тут-то Денис и понял разницу между вниманием столичных дам – то холодных, как снежные бабы, то впадающих в истерики – и вниманием провинциальных красавиц, лукавых и непосредственных, способных вдруг запеть, хором расхохотаться без всякой причины, потребовать «брудершафта». С ними Давыдову стало удивительно легко, и давно уже дамское общество не доставляло ему такого удовольствия. Если бы не Велембовский, неизвестно, до чего бы добаловались шустрые пани. Но подвести товарища Давыдов никак не мог.

* * *

Далеко за полночь разомлевшие и слегка окосевшие Денис и Чеслав отправились обратно на заставу, не дрогнув перед недвусмысленными намеками со стороны гостеприимной хозяйки и ее соседок. Пани Зося, добрая душа, снабдила panôw oficerôw корзиной с «запасом на дорожку». Получилось увесисто. Велембовский, едва вышли за калитку, запустил руку под крышку, повозился там и удовлетворенно кивнул:

– Бардзо добже! То, что надо!..

– А что надо? – рассеянно поинтересовался Давыдов, хрустя прихваченным в последний момент маринованным огурцом.

– Bimber, ciasto, slonina…[18] – причмокивая, принялся перечислять поручик, и тут впереди, за небольшим перелеском, отделявшим заставу от деревни, грохнуло.

Офицеры дружно присели. Велембовский шмякнул тяжелую корзину на раскисшую проталину и выдернул из кобуры «кольт». Денис тоже выхватил оружие. Несколько секунд оба вертели головами, напряженно вслушиваясь в ночь.

– Это ведь на заставе? – полувопросительно сказал Чеслав.

– Похоже… – Давыдов выпрямился. – Что бы это могло… – договорить он не успел.

За перелеском снова гулко рвануло, а следом защелкали вразнобой выстрелы. Офицеры, не сговариваясь, бросились к заставе по тропинке, что привела их в деревню. Про корзину со снедью, понятно, не вспомнили, а хмель улетучился из голов уже через сотню шагов.

Перед опушкой, за которой чернела изгородь заставы с торчащей над ней сторожевой вышкой, контрразведчики остановились. Стрельба теперь была слышна четко, и стало ясно, что действуют две группы. Левее, от казармы, звонко хлопали «мосинки» караульной команды, а с другой стороны им вторили хлесткие выстрелы.

– «Манлихеры», – определил Велембовский.

– Это же австрийские винтовки! – изумился Давыдов. – У нас что, война с Австро-Венгрией началась?! Не может быть!..

Оба, пригибаясь, кинулись к воротам заставы. К их удивлению, ворота оказались заперты, а из-под сторожевой вышки негромко окликнули:

– Стой, кто идет? Стрелять буду!..

– Мы свои! – ответил Чеслав. – Пароль – «Гродно»…

– Отзыв – «Варшава»… – удивились в темноте. – Проходите.

От опоры вышки отделилась фигура, приблизилась к калитке. Велембовский со своей стороны прижался к частой сетке ограждения лицом.

– Пан поручик!..

– Ага. А ты, по-моему, Кваша?

– Так точно! Сержант Кваша…

Солдат шустро отпер калитку и пропустил офицеров на заставу.

– Что у вас творится? – нетерпеливо спросил Денис.

– Не могу знать, пан капитан.

– Как это?!

– Он на посту, и оставлять его не имеет права ни при каких обстоятельствах, – пояснил Чеслав. – Идемте к казармам!

Он метнулся влево, к дощатой стене конюшни, из-за которой слышалось тревожное всхрапывание и ржанье лошадей. Давыдов едва поспевал за ним. Перестрелка вдруг стихла. Офицеры в недоумении переглянулись, но потом все же продолжили путь к казармам.